Ангел в петле

— Деньги есть — покупайте, — пожал плечами Дмитрий Павлович.

— Отлично, — отозвался тот. — Девушка, еще два раза по двести портвейна и… — он на секунду задумался, — и два бутерброда с сыром. С вашим великолепным пикодоном!

— Греческая трагедия на то и есть греческая трагедия, — в ожидании заказа допивая свой портвейн, сухо вступил в разговор Дмитрий Павлович, — что ход человеческой жизни необратим, как ни поступай. Вы должны это знать, коль заговорили на подобную тему… Или ваш вопрос отвлеченный?

— В точку! Мой вопрос — отвлеченный. Не хуже вашего я знаю о законе жанра. Никуда, мол, не денешься: рок, злая судьба. Пинок под зад уготован в самом начале. И, как ни вертись, все равно угодишь под каблук Творца… Я угадал?

— Угадали.

— Но мы-то с вами не древние греки. Вообще не греки… Или, простите?…

— Нет-нет, я не грек.

— Ну, вот видите. И можем хотя бы предположить, что они, эллины, сгущали краски? Дело не в самом факте возможности вернуться назад с багажом знаний. Почему, вы думаете, я заговорил о Ясоне? Потому что он — человек великих страстей и возможностей. Он — личность! А что в конечном итоге? Старик бомж сидит у развалин корабля, понимая, что обманут коварным миром и жестокосердными богами! Но кто, как не он, достоин попытки еще раз пройти свой путь?! — Незнакомец поймал взгляд Полины, с интересом наблюдавшей за ними, рассеянно улыбнулся ей. — А теперь представьте: полдень, море, корабль, осевший в песок. Старик. И вдруг за его спиной — тень. Не важно, кто из богов это может быть. Тень говорит ему: «Старик, хочешь прожить жизнь заново?». Тот в недоумении. А тень продолжает: «Вначале, чтобы ты поверил мне, я позволю тебе почувствовать себя молодым. Но перспективы наши велики!..»

Собеседник Дмитрия Павловича отхлебнул портвейна, задумался.

— Вот один мой знакомец, архитектор, говорит мне так, — продолжал он. — Я думал, что родился на свет для счастья. Любить, созидать, получать всевозможные удовольствия, — он обернулся и в упор посмотрел на Савинова, — а этот жестокий мир взял и обманул меня. Правда, неожиданность? — ха! Кстати, он тоже не грек. Россиянин! Первая жена оказалась алкоголичкой. — Принц с подозрением посмотрел на свой стакан. — Краснуху глотала только так. Он ее бросил. Вторая сбежала с любовником — его же другом. Таланта не оказалось. Дом, который он построил, не рухнул только по счастливой случайности. Но трещину дал. Его собираются обвязать стальным тросом, да только всё обещают. Насколько я знаю, жильцы этого дома до сих пор ищут фамилию главного устроителя своих несчастий. И даже один вполне интеллигентный человек, кандидат технических наук, готов пойти на мокрое дело. Сделать, как говорится, архитектору амбу. А к тому времени моему знакомцу уже перевалило за сорок. Штиль? Нет, хуже. Материальный недостаток, апатия. Последняя любовь и надежда взяла и ушла к более удачливому архитектору. Занялся бизнесом, так едва не лишился жизни. Из двухкомнатной квартиры переехал в однокомнатную. И еще тысяча всяких неприятных вещей, которые поджидают человека его лет на перепутье. Никакой цели. Теперь он работает ночным сторожем в той конторе, в которой когда-то сидел за планшетом и, если так можно выразиться, творил. Имеет секс два раза в неделю с уборщицей Раисой, которая старше его на семь лет, — в ее смену, на его диванчике дежурного. Вот он и говорит мне: все обман. Я представлял себе мир другим, а он оказался полным говном. Так что все это — трагедия? Рок? Свыше уготованная человеку пакость? Одно верно: жизнь-то одна, и она проходит. А кому, как не человеку средних лет, знать, как быстро улетучиваются дни, пробегают недели, месяцы, годы. Позади — бессмысленная жизнь, если, конечно, у тебя нет прописки на Олимпе. Череда никуда не годных поступков, как это часто бывает. Бессмысленное и однообразное свинство, неприкаянность. Впереди — жалкая старость, смерть. — Гость утвердительно покачал головой. — Вот и сидит мой знакомец на берегу и горюет о напрасно прожитой жизни. Да, и еще веревку намылить грозится. Правда, сил ему для этого, уверяю вас, не хватит. Так и будет тащить лямку. Или, если хотите, крест.

— Это верно, крест, — соглашаясь, рассеянно кивнул Дмитрий Павлович.

Он улыбался: вино сделало свое дело — то ли доброе, то ли злое. Кто его знает. В голове приятно шумело. Главное, было тепло и уютно.

— И вот я спрашиваю своего знакомца: что бы ты отдал за то, чтобы все в твоей жизни изменилось? Однокомнатная квартирка в микрорайоне, доставшаяся после размена, на котором настояли бандюки, превратилась в роскошный особняк? Каморка дежурного — в респектабельнейший офис, где ты — хозяин? Построенный дом, который грозит развалиться, в прекрасный дворец? Чтобы бесформенная Раиса обратилась в Дженифер Лопес? И главное, чтобы жизнь приносила тебе исключительно счастье. На что мой знакомец отвечает: «Все бы отдал». А я вот ему не верю.

— Почему? — спросил Дмитрий Павлович.

Незнакомец залпом выпил остатки портвейна, поморщился. Закусил бутербродом.