Ангел во плоти

Мне стало стыдно. Кто я такой, на самом деле, чтобы учить Шермана? Ведь здесь выражение «с волками жить, по-волчьи выть» совсем не означало самый худший вариант выживания. Волк, действительно, защитил всех нас от горилл, и то, что его удар оказался смертельным, еще не значило, что намерения были подлыми. На самом деле, в последней драке я выглядел гораздо хуже, произведя массу шумовых эффектов, но по сути ничего не сделав.

Мы молча шли какое-то время, пока я не сообразил, что совершенно бесцельно меряю эту серую пустыню своими шагами:

- Слушай, Шерман, есть у тебя еще какие-нибудь соображения насчет того, как выбраться наверх?

- Нет. А эта чертова свинья тебе ничего не рассказала? – в свою очередь уныло удивился волк.

- Со мной дело еще хуже, чем с тобой. Если тебя убить могут, то мне это может боком выйти.

- А что, тебя убить нельзя, что ли?

- Можно, но только, по словам свинтуса, я могу тогда вообще неизвестно, куда влететь. Единственный выход – снуфы, что б им пусто было. Только они могут наверх отпустить.

Мы еще немного прошли, и волк предложил:

- Слушай, есть тут еще один такой черт, может тот больше знает?

- Еще одна свинья вселенского масштаба?

- Нет, но схема та же: ставит в зависимость от себя группу вечно грызущихся между собой людишек и балдеет от их мучений, - коротко обрисовал ситуацию серый приятель.

- И как же он выглядит?

- Ну сисек таких у него нет. Вместо этого он яйца несет. А выглядит… хм, скажем так: представь себе курицу в бронированной шкуре динозавра… - подыскивал нужное определение волк.

- Птеродактиль что ли?

- Если бы этот птеродактиль взлетел, вернее, потом приземлился, то там никого в округе живых не осталось бы.

- Ясно! Хорошо, что динозавры не летают! – философски перефразировал я популярное выражение, бытующее на родине моего двоюродного тела, впрочем, уже бывшего тела, и вспомнил. – А что, эта курица-переросток тоже заставляет своих почитателей червяков собирать?

- Как ты догадался? – хохотнул волк таким рыком, что мне почему-то захотелось спрятаться куда подальше. – Только там нет бегемотообразных обжор. Вместо них живут кроты, непонятно чем питающиеся, но знатно удобряющие землю. Проблема в том, что кроты тоже размером с паровоз, так что тамошним черведобытчикам постоянно нужно уворачиваться от кротов, своего попечителя и массы других врагов.

- Волков, например… - съехидничал я.

- Ну и волков, - не стал отрицать Шерман. – Только я предпочитаю честный бой, как с теми гориллами. Потому и слоняюсь больше по лесу.

- Ладно, пошли к твоему куриному богу, он хоть говорить-то умеет?

- Кто его знает. Но идти туда долго, так что лучше залазь на спину – так быстрее будет.

Мы продолжили путешествие а-ля Иван царевич и дурак по совместительству, только мой серый волк не носился на реактивной тяге по тридевятым государствам, а равномерно трусил по невидимой тропинке среди бесконечных зарослей мертвых деревьев. До вечера, как и предполагал Шерман, мы никуда не добрались. Однако волк предпочел не останавливаться и продолжил вести меня в совершенно непонятном направлении почти в полной темноте.

По-дороге у нас было время обсудить волчью жизнь. Весь этот мир, по словам лохматого приятеля, представлял собой серую безжизненную пустыню, поросшую мертвым лесом и такой же серой сухой травой. Местами встречались «оазисы» выживания небольших групп существ, кучкующихся вокруг своего повелителя – кого-нибудь из темных ангелов. Те отличались от остальных неприступными размерами, произвольно отвратительной внешностью, несъедобностью и вздорностью. Все остальные были тем, что осталось от человеческих душ. И все были съедобны… причем единственно съедобны, кроме что дьявольских прикормок в виде молока или яиц. Даже гигантские бегемоты и кроты были съедобны, только что труднодоступны и способны жрать отвратительную грязь этого мира. В результате, жизнь большинства попадающих сюда существ была мучительной, но недолгой. И избавлением скорую смерть назвать было нельзя, ведь дальше этих несчастных ждали лишь новые извращенные пытки.

Так бы мы и двигались к своей цели, лениво переговариваясь по пути, если бы наш путь сквозь черный лес не был прерван самым неожиданным образом…

ГЛАВА 11. МРАКОБЕСИЯ

Я ничего не почувствовал: как ехал у волка на спине в полной темноте, так и въехал в новую темень, такую же мрачную, но уже другую – без коряг и болотной жижи. Шерман только успел рыкнуть: «Снуфы!» – и тут же понеслась нелегкая.

Единственное, что мне удалось разобрать, это какие-то фигуры в балахонах и одно, опять-таки наполовину свинячье, наполовину человечье рыло, с серой сморщенной кожей и злыми холодными глазами. Я даже не успел соскочить с волчьей спины, как нас затянула карусель кошмаров.