Ангел во плоти

Вскоре я заметил промелькнувшую в небе тень и понял, что мне не следует забирать слишком высоко. Сообразил я и то, что не смогу приземлиться в городе, не скормив Шермана первому же попавшемуся мохнатому бюргеру. Оставалось только выбрать направление и пытаться улететь из этого вертепа как можно дальше. С направлением у меня проблем не было, так как я знал только одно из них, причем сразу почти интуитивно взял курс на серебрящийся в лунном свете холм, который мне присоветовал радушный хозяин.

Мы так и тянули, сначала над самыми крышами, потом над макушками елей, придерживаясь общего курса петляющей в лесу дороги. И даже ни один летающий хищник не позарился на мою воздушную честь и неземное достоинство. Надо сказать, к моей гордости, размах моих крыльев в рабочем состоянии был просто потрясающ: наверное, тянул метров на пять. Вполне возможно, что на ночных воздушных соглядатаев производила впечатление и моя свирепость: не каждый летающий может позволить себе напасть на полноразмерного человекообразного Шермана, да еще и тащить его по воздуху в свою неизвестную берлогу. Все эти мысли роились в моей перепуганной голове, пока я из последних сил тащил не менее перепуганного приятеля, а впереди нас поджидала пугающая темнота ночного леса.

Глава 12. В темной, темной…

Едва завидев более-менее достаточную для посадки полянку, я почти рухнул посреди темного леса, так и не долетев до призрачного холма. И все-таки мы убрались на приличное расстояние от сошедшего с ума ночного города.

— Ну и темнотища здесь! — констатировал полную непроглядность окружающей среды Шерман. Луна начала клониться к горизонту, а до рассвета было еще далеко.

— Да, мы с тобой, как в детской страшилке: два темных, темных мужика оказались в темной, темной… — и я задумался, в каком это непроглядном месте мы оказались.

— Чаще, — придумал благозвучную концовку Шерман и продолжил. — А мохнатые ели, заслоняя собой лунный свет, этих темных мужиков…

— Что-то я не… — начал было я, и вдруг до меня дошло. — Но откуда ты, аризонский ковбой, знаешь, как использовать двойное прочтение русских слов?

— Ты чего ругаешься? Какие слова? — Шерман явно смеялся надо мной. — Это твои же мысли тебе мешают жить!

Мне было не до выяснения инфернальных лингвистических тонкостей — я лежал, где упал, и в последнем усилии посоветовал человеко-волку заткнуться (будто не сам начал эту беседу) с целью прослушивания окрестности на предмет, нет ли кого поблизости. Судя по абсолютной тишине, только иногда прерываемой сердитым сопением Шермана, никого вокруг не было. Что было дальше, я не запомнил, так как где-то на середине внимательного сканирования леса, я заснул, как бревно. Крылья служили неплохой подстилкой, а до удобств Шермана мне было, как до… ну сами понимаете.

Разбудили меня комары. Ну конечно, какая же преисподняя обойдется без таких милых маленьких издевательств? Эти летающие сволочи, приступили к своей занудной пытке сразу с рассветом. Если бы не они, я бы проспал до полудня и, наверно больше никогда уже не увидел Шермана.

Впрочем, я его и так не увидел. Поднявшись в положение сидя и ворча на летающих кровопийц, я окликнул волка, но не получил никакого ответа. «Бегает себе где-то по лесу!» — проворчал я, пытаясь себя успокоить. Затем меня посетила мысль, что неплохо бы было перекусить чего-нибудь потолще и посъедобней, чем еловая ветка. Однако без волка заниматься этим было несподручно, хотя бы потому, что он мог быстрее чем я раздобыть что-нибудь съестное.

Время шло, а моего напарника все не было. Мне надоело сидеть пнем и кормить комарье. Поэтому я решил осмотреть внимательно поляну, на которую мы так удачно приземлились ночью.

«Понятно, что я уснул здесь, а где же тогда спал Шерман?» — я смутно помнил его последнее месторасположение рядом со мной. В этом месте трава действительно была примятой. А вот дальше я разглядел след, который ничего хорошего моему другу не предвещал: от примятой травы шла полоса какой-то слизи, образуя дорожку, уходящую под уклон в лес. Я пошел по этой полосе — благо полегшая трава, перепачканная липкой гадостью, хорошо выделялась на фоне нетронутой растительности.

«Ну что за волк?! — расстроенно думал я, — Не может за себя постоять!» (будто я сам мог бы это сделать). Ведь, по правде говоря, если бы не моя ядовитость, мной бы уже как минимум два раза закусили. Только сейчас я понял, насколько мне пришлось бы здесь туго одному. Даже не столько физически как психологически. Одно дело порхать по астралу и наставлять души на путь истинный, а другое вот так вот окунуться в этот кошмар по самые уши. Эти чертовы мастера сумели создать такую обстановку, что за каждый добрый поступок платить тут нужно, не только комфортом или благосостоянием, а элементарным выживанием.