Ангел во плоти

Все разборки с Ширазом я брал на себя. Поэтому, как бы ни боялись рабы князя, я сумел их убедить в том, что даже в результате провала моей идеи они сильно не пострадают. Все равно страдать больше было почти невозможно, а рабы князю всегда нужны. Они, в конце концов, не виноваты, что я народ смущаю.

Когда мы договорились о первоначальных действиях, я официально объявил всем присутствующим, что повелеваю им исполнять мою волю по организации общины с выборным правлением. Без такого владычного распоряжения они не хотели двигаться с места. А так, против лорда, пусть и чужого, никто и пикнуть не посмел. Хоть мне это и не очень нравилось, зато мой план стал быстро претворяться в действительность.

Только Шерман то ли проворчал, то ли усмехнулся, когда мы шли за повернувшей обратно повозкой:

— И на фиг тебе далась эта пародия на революцию?

— Ты не понимаешь, — с жаром возразил я волку. — Это принципиально. Я же не полный идиот и понимаю, что с одной стороны — меня могут не понять рабы, а с другой — лорды не потерпят вмешательства в их мир. Но пока я здесь, я не буду спокойно смотреть на это безобразие. И если они меня будут удерживать дольше, то я им всю преисподнюю в рай превращу!

— Эко ты хватил! — рявкнул волк, усмехаясь. — Пусти козла в огород…

— Вот, вот! Я им еще всю капусту перепорчу, у меня еще половина этого мира в восходящих превратятся! Вот тогда-то их инферно и заплачет крокодильими слезами! — хорохорился я в боевом запале.

Пока мы с волком обменивались мнениями насчет разумности моих действий, наш маленький отряд вышел на поля и слился с первой группой работающих там рабов. Реакция была, как если бы в туалет типа сортир бросили пачку дрожжей. Народу сразу стало не до работы, все забурлили и закипели праведным гневом. Одно пока было не очень понятно: на кого этот гнев был обращен? В стане революционеров произошел раскол, отчего бурление перешло в кипение страстей, и мы бы могли серьезно пострадать, если бы лавина революционеров не хлынула советоваться с остальным народом.

В результате, всего через пару часов на полях не осталось ни одного работающего. Я уже с некоторым сомнением вспоминал, что еще ни одна революция не сопровождалась повышением благосостояния народа. Как это и пошло с самого начала, весь лагерь повстанцев разделился на две группировки: осторожное большинство, боящееся сменять шило на мыло, и активное меньшинство, которому хоть трава не расти, а дай погулять с лихого плеча. Причем надсмотрщики-мутанты почти в большинстве присоединились к активным революционерам.

Я некоторое время служил жупелом революции, молча следя за жаркими совещаниями. И то, что я слышал, не очень меня вдохновляло. Все больше эта смута напоминала кровавую историю реала, когда свобода воспринималась каждым, как собственная неограниченная власть и право распоряжаться другими. Особенно это проскакивало в речах монстров-надсмотрщиков.

Глядя на такое положение вещей, я решил вмешаться, что оказалось нетрудно: пока что никто власть лордов в этом мире не отменял. Забравшись на стол, я поднял руку и подождал, когда народ угомонится. Пришлось говорить на понятном их уху языке:

— Люди, слушайте слово лорда! — при первых же моих словах воцарилась тишина, и мне осталось только продолжить твердым властным голосом. — Я пришел в этот мир со дна преисподней и путь мой лежит наверх. И вот что я вам скажу: у вас в этом мире есть последний шанс выбраться из инферно, чтобы выйти в свободный и бесконечный в своем разнообразии астрал. Ниже это, фактически, будет невозможно, так как вы окончательно утратите человеческий облик. Путь к настоящей свободе лежит не в борьбе с темными ангелами за власть и не в цеплянии за жалкое существование. Только если вы сумеете построить настоящую демократичную общину, вы сможете создать условия жизни, в которых будет возможно реализовать самый верный путь наверх: путь сочувствия и сострадания. Только отказавшись притеснять кого-либо, вы сможете освободить свою душу от гнета инферно. И если даже сейчас мне не удастся уговорить или победить князя Шираза, и здесь все останется по прежнему, все равно у каждого останется возможность, вопреки правилам дьявольской игры проявлять любовь и сострадание к ближним…

— А снуфы?! — послышался крик из толпы.

— Да, снуфы ужасны. Это последняя преграда для пути наверх, но если вы сумеете выдержать их издевательства, они отступят, и дальше будет легче. А сейчас прошу вас ничего не делать, прежде чем я выясню отношения с Ширазом. Я всего лишь восходящий ангел, а инферно огромно, и шансы на победу у меня невелики. Я знаю только одно: пока у меня есть силы, пока я жив, я буду стремиться исправить мир к лучшему, как бы безнадежно и глупо это не выглядело со стороны.

— Но ты же темный ангел, лорд? Ты не можешь идти против своих!

— Я неудачный ангел и все делаю не так, как кому-нибудь надо, а так, как чувствую это сердцем. Может, не всегда правильно, но не ошибается тот, кто ничего не делает…

— Вот, вот! Наломаешь сейчас дров, а нам расхлебывать!