Ангел, вышитый крестиком (сборник)

– Да где же у меня блюдо для пирога? – пробормотала Анна и взглянула на нераспакованные сумки с вещами. Раскрыла одну, другую – все не то. И вдруг увидела в пакете самодельную картонную «шкатулку» – коробку из-под обуви, оклеенную цветной бумагой. Достала, и сердце защемило – этот разноцветный сундучок сделал Илюшка в первом классе, она складывала в него поделки сына. Подняла крышку и увидела несколько пасхальных яиц – глиняное, раскрашенное голубой краской, оклеенное бисером, разноцветной тесьмой. Илюшка дарил их родителям – как раз в те годы Пасху снова стали широко праздновать, и сын приносил трогательные самодельные писанки и крашенки из детского сада и школы. Анна поцеловала шершавое глиняное яйцо, дотронулась до отколовшегося бочка. Не надо ей никакой дизайнерской мебели, интерьеров, Илюшкины детские вещицы, рисунки и фотографии – вот ее главные и самые дорогие украшения! На память о том времени, когда сын любил и обнимал ее, а не чужую женщину с ребенком!

На улице просигналила машина. Анна закрыла коробочку и пошла на веранду – взглянуть на дорогу. К дому подъезжали две машины – мужа и сына. Анна выбежала на улицу открыть ворота. Из «Хонды» выскочил малыш с пятнышками зеленки на лице – видно, переболел ветрянкой, и пошел было в сторону Анны, но смутился и обернулся к родителям.

– Иди-иди, сынок, поздравь бабушку, – сказал Илья, а невестка улыбнулась.

Малыш подошел к Анне и вдруг протянул ей букетик весенних цветов – крошечные, как шмели, мать-и-мачехи, звездочки пролесков, золотые лютики и веточка вербы.

– Бабушка Аня, это тебе.

Анна осторожно взяла теплые от детской ладони стебельки.

– Спасибо!

– А вот еще – я для тебя сделал писанку, – коверкая буквы, сказал малыш и положил на ладонь Анны разрисованное гуашью красно-желтое яйцо. – Только я болел и не мог приехать тебя поздравить.

– А теперь поправился? – спросила Анна.

– Совершенно! – серьезно произнес малыш. – Мама сказала, что теперь я не заразный.

– А ко мне ничего и не пристает, – сказала Анна и вдруг подхватила мальчика на руки, а он крепко обхватил ее за плечи.

– Бабушка, а у меня ведь такая праздничная новость!

– Какая же?

– У меня будет братик или сестричка! Лучше бы, конечно, братик. Я с ним буду играть, и все-все свои машинки отдам, потому что он будет мой родной!

– Это ты мой родной, – сказала Анна и отвернулась на мгновенье, чтобы весенний ветер высушил слезы. – Пусть будет братик, раз ты так хочешь. А мы с тобой сейчас знаешь, что будем кушать?

– Что?

– Борщ, пирог с яблоками, а завтра будем пить самый лучший в мире сок – березовый!

Земляничная поляна

Катерина шагнула из самолета на трап и, как в облако, окунулась в южную ночь – горячую и влажную одновременно. Пассажиры оживленно загомонили, не верилось, что еще недавно ждали вылета, кутаясь в ветровки и плащи и с тревогой поглядывая на залитые холодным дождем окна аэропорта, а теперь вдыхали шелковый ветер, почему-то пахнущий клубникой. Катерина вышла из холодно-стерильного от кондиционеров здания аэропорта и поняла, откуда этот сладкий аромат – на площади, вымощенной брусчаткой, вдоль длинного газона с бордюром из цветущих роз, в золотистом свете фонарей стояли местные жители с лукошками, банками, бидонами и даже ведрами клубники.

– Попробуйте, пожалуйста! – наперебой призывали продавцы. – Свеженькая, днем еще на грядке росла! Девушка, задешево отдам!

«Это я что ли девушка? – подумала Катерина, откусила бок темной клубничины и рассмеялась, впервые за несколько месяцев. – Как хорошо, что я сюда приехала!»

Катерина села в такси, придерживая пакет с купленными ягодами. В раскрытое окно пахло акацией, жасмином, полынью, черешней – жизнью! А ведь всего пару часов назад, в самолете, она с равнодушной тоской думала: «Куда я лечу? Зачем? Ладно, переночую в комнате отдыха в аэропорту, и назад – домой. Сколько денег на ветер выбросила…»

Слетать на три праздничных дня к морю уговорила подруга.

– Катя, ну хоть немного развейся! Ну что теперь, хоронить себя? Взгляни на все другими глазами и порадуйся за Лешку, ты же его любила!

– Это какой же святой надо быть, чтобы порадоваться за мужа, который завел на стороне ребенка и ушел? Ты сама-то на это способна? – рассердилась Катерина.

– Я – нет. А ты да, – серьезно сказала подруга.

Катерина замуж вышла, по тревожному мнению близких, уж очень поздно – в тридцать два года. Ждала его, Алексея, как потом всегда говорила мужу. Свадьба была простой, в загородном кафе с несколькими друзьями, на невесте – летнее белое льняное платье, вместо фаты – венок из колокольчиков с веточками дикой земляники, которые Алексей нарвал невесте, пока шли от машины по полю и кромке леса. Этот запах алых ягод от рук Алексея Катерина помнила и сейчас…

Первый год совместной жизни прошел, как в сказке. Переехали хоть и в однокомнатную, но новую квартиру, отпуск провели на Алтае, в горах возле звонкой реки. Ночи были страстными. Правда, молодые предохранялись, решили сперва пожить для себя.

Но однажды Алексей сказал:

– Родишь мне дочку? Такую же красивую и добрую, как мама?