Ангел западного окна

Как она прекрасна, как хороша с этой улыбкой! Сердце радостно дрогнуло у меня в груди, моя неж­ность в эти минуты соединилась со стройной песнью­ двух слившихся в единой мелодии голосов, что прилетели из далекого прошлого, и это чудо поразило меня еще сильней, когда я с изумлением, почти со страхом заметил, как похожа Иоханна Фромм на Джейн, с которой я расстался в Праге императора Рудольфа Второго.

Я сидел возле Джейн на кровати, я ее целовал. И думал лишь об одном: я, всю жизнь проживший холостяком, теперь ни минуты не сомневаюсь в том, что издавна связан с моей женой, моей супругой, нерасторжимыми узами брака, которые освятила сама судьба.

И она смотрела на меня с доверием и любовью, как жена, с которой мы прожили в браке много лет.

Но все-таки она не пошла навстречу моим желаниям. Мягко воспротивилась большей близости. Ее улыбка не исчезла и осталась такой же ласковой, но в глазах появилось обычно несвойственное ей строгое выражение, и я почувствовал, что между нами возникла отчужденность. Сколько я ни спрашивал, сколько ни пытался осторожно и бережно найти путь к ее душе, к истокам ее страсти, все было напрасно. Наконец я не выдержал:

— Джейн! Я тоже не могу прийти в себя, ведь это чудо — то, что мы... снова обрели друг друга. — Я сам испугался этих слов и вздрогнул. — Но теперь, поверь мне, теперь ты должна жить в настоящем, реальном мире! Не отвергай мою любовь, ведь самой судьбой тебе было предназначено вновь найти меня. Примем жизнь нынешнюю, забудем... и вспомним... себя самих.

— Я помню! — Губы ее чуть улыбнулись, но не глаза.

— Тогда забудь!

— Я и забыла, любимый... забываю...

Мне стало страшно, грудь сдавило, — казалось, от меня неудержимо ускользает преданная смерти душа.

— Иоханна! Джейн! Подумай о том, что к новой встрече и соединению нас привело само Провидение!­

Она медленно покачала головой:

— Не к соединению оно привело, любимый... К жертве.

Меня охватил леденящий холод: неужели душа Джейн вместе с моей совершила духовное путешествие в прошлое? Я неуверенно произнес:

— Это не так, это ложь Зеленого ангела!

— Так, любимый. Это мудрость рабби Лёва. — И Джейн улыбнулась, глядя на меня со столь невыразимо глубокой нежностью, что слезы, вдруг хлынувшие слезы пеленой застлали мне глаза.

Не знаю, сколько времени я плакал, спрятав лицо на тихо и ровно дышавшей груди Джейн, словно дитя, прильнувшее к матери, пока не высохли слезы, пока не унялась, проникшись глубоким покоем моей возлюбленной, дрожь натянутых до предела нервов.

Наконец я начал понимать слова, которые она ласково нашептывала, нежно гладя меня по голове:

— Это не простое дело, любимый, уничтожить себя... Вырванные корни истекают кровью, больно! Но боль пройдет. А там, в том мире, все будет совсем по-другому. Я в это верю, любимый. Слишком сильно я тебя любила... когда-то... Когда? Неважно... Любовь не ведет счет времени. Любовь назначена судьбой, правда?.. Да, верно, я тебе изменила... изменила,­ тогда... ах Господи... — Она содрогнулась от душевной муки, с трудом преодолела боль и продолжала мужественно и с полным присутствием духа: — Так, видно, было назначено судьбой, любимый. Потому что это случилось не по моей воле, о нет. В сего­дняшней жизни это можно сравнить с переведенной стрелкой на железнодорожных путях. Невзрачная железка — но ведь из-за того, что она существует, неприметная, однако могущественная, быстрый поезд побежал по другим рельсам, оставил прежний путь и неудержимо, неостановимо умчался туда, откуда ему никогда не воротиться в родные края... Ты постарайся понять, любимый, моя измена была такой­ же стрелкой. Твой стремительно летящий поезд, твоя судьба помчалась вправо, моя — влево. Что в силах соединить наши разошедшиеся пути? Твоя дорога ведет к «другой». Моя же...

— К другой?! — Я вскочил как безумный, захохотал от радости, задохнулся от негодования; я ликовал, ибо одержал победу! — Иоханна, как ты мог­ла подумать?.. Ревнивица, смешная маленькая девочка! Неужели ты вообразила, что в этом смысле княжна хоть чем-то опасна?

Иоханна быстро приподнялась и взглянула на меня с недоумением:

— Княжна? Какая княжна? Ах та, русская... Я и забыла, что... что она еще жива. — И она глубоко задумалась, взгляд ее стал рассеянным, невидящим, потом она воскликнула, как бы внезапно вспомнив о чем-то: — Господи помилуй, о ней-то я до сих пор и не вспомнила! — Вне себя от страха, она судорожно обхватила меня за плечи, ее ужас передался мне; точно в тисках, я не мог пошевелиться. В то же время я не понимал, чем вызван ее безумный страх. Я заглянул ей в глаза:

— Чего ты так испугалась, Иоханна, глупенькая, что с тобой?

— Я должна выдержать это испытание, — прошептала она, все с тем же отсутствующим взглядом. — О, теперь я знаю, что меня ждет, неминуемо!

— Вот уж чепухи нагородила, всезнайка! — Я засмеялся, но тут же смущенно умолк, потому что мой смех канул в пустоту.

— Любимый, сейчас тебе закрыт путь к Королеве. Я... открою его для тебя!