Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы

Шпионская деятельность не прекращается никогда, и все это знают. Ангела Меркель больше, чем кто-либо из ее коллег и предшественников, за возможным исключением Гельмута Шмидта, всегда была прагматиком и очень практично подходила к политике и к тому, что соответствует и не соответствует интересам Германии. Конечно, прослушка на вашем телефоне – это неприемлемо, особенно если вы выросли в коммунистической антиутопии, где Штази изо всех своих сил пытались воплотить в реальность оруэлловский роман «1984». Но ничто и никогда невозможно было бы сделать – и сама Меркель не добилась бы успеха в политике, – если бы подобным личным соображениям позволено было влиять на принятие повседневных политических решений. Она не была заинтересована в продолжении размолвки с Обамой. Хоть она и считала американского президента немного легковесным, договариваться о делах ей приходилось именно с ним. Во всяком случае, угроза со стороны русских была слишком серьезна, чтобы обращать внимание на какие-то личные раздражители.

При этом у Меркель была проблема. Германия больше, чем какая-либо другая крупная западноевропейская держава, зависела от России, особенно после принятого Меркель в 2011 г. решения полностью избавиться от ядерной энергетики. «Надежно ли снабжение Германии газом?» – вот в чем заключался вопрос. Коротко на этот вопрос можно было ответить «нет», и цифры говорили сами за себя. Одна только Германия потребляла 90 из 130 млрд кубических метров природного газа, поступавшего в ЕС из России. Если бы русские решили использовать силовые методы, Германии – а с ней и всей еврозоне, – пришлось бы нелегко.

Высокая политика и стратегические шахматы, от которых Германия воздерживалась после 1945 г., уничтожили, казалось, тщательно организованный консенсус в отношении экономической политики, на строительство которого Меркель потратила предыдущие годы. Старая Realpolitik Бисмарка и принцип, согласно которому военная мощь в конечном итоге важнее мощи экономической, казалось, вновь вышли на сцену.

Как человек, выросший в государстве, управляли которым, по существу, Советы, фрау Меркель лучше других осознавала, как опасно позволять Путину действовать на Украине по своему усмотрению. Вслух она ничего подобного не говорила, но риск, связанный с эффектом домино, при котором Россия захватывала бы все больше и больше спорных территорий в, как называл это Кремль, «ближнем зарубежье», был вполне реальным риском для Германии, для Европы и для всего мира. Но хотя Меркель очень не хотелось переходить на личности, приходилось признать, что Путин – игрок совершенно другого типа и что у нее с ним больше общего, чем ей хотелось бы признать. Она знала, что политика невозможна без эмпатии, что политика – это «способность встать на место другого человека – и снова вернуться на свое место», как определила когда-то, говорят, это понятие Анна Фрейд. Как человек, которому приходилось работать с русскими, Меркель понимала, что у многих из них имеется глубоко въевшийся страх перед ползучим вторжением Запада. Именно об этом говорили ей простые русские люди, когда Лотар де Мезьер поручил ей прощупать их взгляды на воссоединение Германии почти 25 лет назад. Она помнила страх, о котором они говорили. Обоснованно или нет, но страх перед тем, что история может повториться и что за Наполеоном и Гитлером последуют новые армии Запада, глубоко врезан в русскую душу. В отличие от других лидеров Запада, Меркель могла здраво оценить позицию Путина – хотя, само собой, и не разделяла его оценок.

Владимир Владимирович Путин родился в Ленинграде в 1952 г. и завоевал авторитет на службе в КГБ в тогдашней Восточной Германии. Ростом всего 170 см, он ничем не напоминал классического отморозка с квадратной челюстью из шпионского романа. Конечно, русский президент был обладателем восьмого дана по карате киокусин-кан, как сообщил со сдержанным восхищением британский таблоид Daily Mail. Но за фасадом тщательно выстроенного имиджа человека из КГБ скрывалась совершенно другая личность. Путин никогда не был оперативником: он никогда не спускался по канату с крыш, не гонялся за спортивными автомобилями и прочее. «Я никогда не нарушал законов какой-либо другой страны», – признавался он. Он окончил с отличием юридический факультет Ленинградского университета и был сразу же принят на работу в КГБ.