Ангелина, или Ненасытная тварь

Лукин, используя такую возможность, снова оказался в кругу семьи. За два дня до выписки родители Ангелины дали ему денег на детскую кроватку, но до сих пор ни денег, ни кроватки, ни тем более самого Лукина, никто не наблюдал. Объявился он лишь неделю спустя, когда закончились эти деньги: изрядно поддатый, до сих пор без кроватки, он корячился на пороге и требовал показать ему сына. Тщательно разобравшись в ситуации, Лукин внёс ясность в разговоре с женой, что во всём виноваты её родители – это они мешают им быть вместе. В итоге стрелочник был найден: пьянка Лукина, безденежье, увольнения с очередной работы – это всё результат деятельности «препятствовавших их благополучию» Нестеровых-старших. Но все его претензии стали по боку: в данный момент молодая мать начала думать, как ей выкарабкиваться своими силами, потому что она поняла, что надеяться в этой жизни можно только на себя.

Буквально через месяц Ангелине пришла в голову идея: поставить на площадке нового рынка палатку с детской одеждой, а так как рынок только открывался, оплата за место была символической. Родители поддержали эту идею. Несмотря на их пристрастие к веселью и шумным компаниям, они сами много работали, налаживая собственный бизнес. Ангелине удалось избежать негативного влияния послеродовой депрессии и переживаний после распада семьи именно потому, что она была в это время при деле.

Всё семейство выехало в Мытищи на похороны родственницы Нестеровых, погибшей нелепой смертью на производстве, где она работала, а вернулось с баулами, набитыми товаром – эту первую закупку они совершили по дороге домой на оптовом рынке. Таким образом бизнес-план молодой матери начал реализовываться.

Территориально рынок располагался в трёх городских кварталах. Ангелина ходила туда пешком вместе с коляской, доставала со склада челночные баулы с товаром и полдня стояла за прилавком, торгуя детскими вещами. Предлагая покупателям товар, она одновременно покачивала коляску, а в часы кормлений садилась на складной стул и кормила ребёнка грудью. Продавцы из соседних палаток относились к ней дружелюбно, поддерживали по любому вопросу. Прослышав о мадонне с младенцем, некоторые покупатели специально подходили, чтобы на неё посмотреть.

Молодая мать от своего бизнеса имела много плюсов: у неё завелись собственные деньги, она одевала ребёнка по оптовым ценам, недорого могла одеться сама, покупая вещи у соседок-продавцов. В какой-то степени эта торговля доставляла ей удовольствие, была её отдушиной… Единственной лишь трудностью стали поездки в Москву за пополнением товара. Ангелина ездила одна. Пользуясь случаем, когда водитель автобуса останавливался, чтобы сходить в кусты, она бежала в другие кусты и сцеживала молоко из переполненной груди в специальную банку – ей повезло, что этот период пришёлся на летнее время.

С наступлением холодов Ангелина подыскала через знакомых своему полугодовалому Никитке няню. Женщина, которая итак ухаживала за мужем-инвалидом, с радостью согласилась параллельно сидеть с ребёнком, при этом получая деньги за то, чем она итак занималась ежедневно.

Ближе к Новому году нарисовался Лукин: он устроился на работу, не пил и по-прежнему умел убеждать. Ангелину беспокоила перспектива встречи Нового года впервые в жизни не в шумной компании, а в одиночестве (не считая спящего ребёнка), и она как всегда добровольно пошла наступать на те же грабли. В этот раз Лукин, опасаясь пристального внимания и контроля со стороны её родителей, предложил поселиться у своей матери.

Каждый день в квартире свекрови начинался одинаково: молодая мать кормила ребёнка, одевала и отвозила к няне, после чего отправлялась на работу в рекламное агентство и параллельно следила за палаткой на рынке, в которой теперь стоял продавец. Свободный график позволял ей наведываться в торговую точку в любое время и контролировать продажи. Но совместная жизнь с собственной матерью напрягала Лукина больше, чем жизнь снохи со свекровью. Мать постоянно к нему присматривалась, принюхивалась, могла в присутствии жены влепить ему подзатыльник.

Супруги сняли квартиру – их жизнь снова напомнила медовый предсвадебный месяц. В общей сложности Лукин не пил аж целых полтора года. Лёжа в обнимку с женой, он рассказывал слезливые истории, каким сложным было его детство, и она жалела его, так как в этом детстве не видела ничего хорошего: отца посадили в тюрьму, где он и умер, а мать выставляла детей на улицу, и они торчали там целый день, пока она принимала у себя очередного ухажёра, пытаясь устроить личную жизнь. Эта улица его всему и научила.