Ангелина, или Ненасытная тварь

Наталья Арсеньевна притихла: с ней поздоровалась соседка, идущая в подъезд.

– Мне от бабки руководство одно досталось, – продолжала она, – как порчу снимать и наоборот… как наговаривать, и я тогда решила грешным делом: не будет ей счастья! Не будет на Мишиной боли! – На лице у неё появилась враждебная гримаса, воспоминание о давней обиде вдохнуло в неё сил. Оторвавшись от прошлого, она опомнилась, что должна сейчас покаяться, обмякла и продолжила: – Ты, когда замуж выходила – дождалась я этого часа, вот тогда я и занялась этим: сделала фотографии твоего жениха, чтоб ни с кем другим не перепутать и начала подсыпать ему, на пьянство… Хотя ладно, – она махнула рукой, – что я там делала, сейчас не об этом. – Наталья Арсеньевна достала из кармана смятую бумажную салфетку и протёрла лицо. – Сразу после вашей помпезной свадьбы я увидела его абсолютно невменяемым… Один раз идёт – шатается, другой раз… и время-то прошло всего ничего… Сама удивилась – насколько сила моя действует. Смотрю: каждый раз ты тащишь его на себе, сама беременная, а он, как свинья, идёт, на тебя ругается, а ты в слезах… Потом думаю – что же я наделала?

– Наталья Арсеньевна! – прервала Ангелина. – Ерунда всё это… Не вы наделали, он ещё до знакомства со мной постоянно таким шатался, его мать кодировала раз пятнадцать. Вот и угораздило меня познакомиться с ним в тот короткий момент между кодировками…

Женщина уставилась на неё, приоткрыв рот, её маленькие печальные глазки засуетились в поисках ответа, она переваривала услышанное.

– Но ведь я…

– Вы бы лучше заговорили меня от этого замужества, – снова оборвала Ангелина. – Это меня заколдовали, что жила с ним, а насчёт него… Пить он начал с двенадцати лет – вряд ли вы его тогда знали.

– И что же он… по сей день пьянствует?

– Он умер.

Воцарившееся молчание нарушил громкий порыв ветра, издали доносился шум автотранспорта, неустанно напоминающий о непрерывном течении жизни, женщины сидели молча, изучая под ногами узоры на растрескавшимся асфальте. Из-за угла появилась Таня с белым тощим пакетом в руках.

– Мягких пряников не было. Я взяла сушки, конфеты и чай, – доложила она.

«Как мало ей надо, – подумала Ангелина, – я обычно пол магазина выношу».

Наталья Арсеньевна с трудом попыталась встать, Таня сразу бросилась поддерживать её под локоть. Несостоявшаяся свекровь выпрямилась, насколько смогла, и медленно повернулась к Ангелине:

– Ты простишь меня, деточка?

Та уже стояла перед ней и подбирала слова. Прощать было не за что: Ангелина никогда на неё не обижалась, а этот бред, который сейчас несла безнадёжно больная женщина, не значит ровным счётом ничего. Кто должен каяться и просить прощения, так это она – Ангелина, за разрушенное счастье сына, за страхи, которые испытала мать, а может не все понимают – Мише, наоборот, повезло, что она его бросила… Что за жизнь у него была бы, останься он с Ангелиной? Она бы высосала его до костей, сделала бы из него параноика и, возможно, выгнала, спившегося к тому времени, оставив себе детей… Она же – Чёрная вдова!

Несостоявшаяся сноха удалялась от дома своих грёз уже без настроения. Мишина мать уходила с отпущенными грехами, а она – нет, не решилась ничего сказать, ком сковал в горле. «Ваша помпезная свадьба… – переваривала по дороге Ангелина. – Чего в ней помпезного? Ну конечно, она любит подбирать эпитеты для усиления эффекта, считает себя вершителем судеб, будто бы это она споила Лукина: пошептала над булавкой… и на тебе! Человек в один миг стал скотиной, прямо на собственной свадьбе, на глазах у всех. – В голове роились беспорядочные мысли, выстраивающиеся во всевозможные гипотезы. – А вдруг это правда?»

Ангелина замедлила шаг, её память вытянула на поверхность события того времени, когда они встречались с Мишей – тогда ей часто приходилось бывать у них дома. Сразу всплыла перед глазами ещё одна несостоявшаяся сноха – Жанна.

У Потапа есть старший брат, странно, что Наталья Арсеньевна про него ни разу не заговорила – о Мише поведала весь расклад, а про старшенького… хоть бы словом обмолвилась. Брат Рома в то время был таким же, фанатично влюблённым в одну девушку с большими сказочными глазами, широко расставленными от переносицы – Жанна напоминала царевну-лягушку в момент превращения из жабы в красавицу.

Старший брат женился и привёл Жанну к себе, к своей матери. В скором времени у молодых родился ребёнок, казалось, что живут они нормально, но это только со стороны. Ангелина, попадая к ним, замечала, как Жанка хмурела с каждым днём, в доме ощущалось какое-то напряжение, пока однажды Ангелина, проносясь мимо этого злосчастного подъезда, не натолкнулась на Жанну, спешно погружающую чемоданы и грудного ребёнка в автомобиль.

Утрамбовав сложенную коляску, Жанна остановилась возле шокированной Ангелины и произнесла последние непонятные слова: «Беги оттуда!» Через месяц старшую несостоявшуюся сноху сбивает машина, и девушка становится калекой на всю жизнь.

Пребывая в полном неведении, юная Ангелина идёт навестить Жанну в больнице.