Ангелочек для циника

— Только давай без нравоучений, — кривлюсь, всем своим видом показывая, что слушать еще и бред своего родителя точно не намерен. И так голова кругом, еще и он сейчас начнет измываться. — Я реально не знал до вчерашнего дня, что она его сестра, — провожу рукой по волосам, затем по лицу, выдавая громко: — Черт!

— Да я верю тебе, сынок, — отец весел, как никогда, и не собирается скрывать своего хорошего настроения. — Это называется “судьба”, мой дорогой!

— Очень смешно, — я снова фыркаю, так как злость рвется наружу, а от бессилия что-либо сделать в сложившейся ситуации хочется кого-нибудь разорвать на части.

Вчера после скандала с Пантелеймоновым поперся в спортзал, чтобы на несчастной груше выплеснуть всю свою агрессию. Еще и пареньку прилетело, так как на ринге я вошел в азарт и немного не рассчитал силу удара, разбив сопернику губу. Извинился, конечно же, решив закончить на сегодня с эмоциями.

Однако и на следующий день они били через край, от чего до самого вечера страдали мои подчиненные — давненько я не выходил из себя настолько, что окружающие прятались по-за углами, не желая вступать со мной в дискуссии.

Теперь еще отец решил добить меня своими нравоучениями — до кучи сойдет, как говорится, куда же без папенькиных советов.

— Да как бы не очень, — мой родитель пожимает плечами, правда под моим грозным взглядом веселиться прекращает. — И читать лекции я тебе не собираюсь, сынок. Хватит с меня одной Ники с Лехой, тебя точно не буду переубеждать. Это твоя жизнь и твой выбор, хотя девочка мне заочно нравится, несмотря на то, что она — дочь моего старого “друга”.

— Не стоит даже пытаться, — произношу на выдохе, понимая, что вся эта ситуацию вымотала меня морально. Хочется выть, биться головой о стену и снова врезать кому-нибудь по морде, хотя полегчает ненадолго.

И снова бег по кругу — один и тот же вопрос без правильных вариантов ответа.

— Ну, давай я поговорю с Лехой, — внезапно выдает отец, чем вводит меня в небольшой ступор. От него я точно подобного не ожидал, поэтому слегка теряюсь с возражениями.

— Пап…

— Мне Ника вчера поведала, как этот балбес перекрутил все с ног на голову, — отмахивается от меня родитель, всем своим видом показывая, что подробности сейчас излишни. — Не разводиться же им, в самом-то деле, хотя твоя сестра настроена решительно. Еле отговорил от переезда домой в качестве, так сказать, профилактических целей.

— Леха тебя не послушает, — я горько усмехаюсь, в глубине души радуясь, какие у меня замечательные родственники. Один хочет переступить через собственные принципы, другая даже разводиться собралась, лишь бы мне помочь. — И Нике скажи, чтобы фигней не страдала.

— Леха не послушает, тут ты прав, — отец тарабанит пальцами по столешнице, продолжая думать над сложившейся ситуацией. — И так смотрит на меня исподлобья, хоть и ведет себя в моем присутствии сдержанно.

— Вот и не усугубляй! — выдаю я напоследок и направляюсь к выходу. — Пусть немного остынет, я сам с ним поговорю.

— Ты в курсе, что Диана завтра улетает домой? — слышу в спину и останавливаюсь на пороге.

— В курсе, — бухчу себе под нос, после чего снова двигаюсь вперед. — Только мне от этого не легче.

А на следующий день в одиннадцать часов я захожу в зал аэропорта. Народ кишит из угла в угол, а я глазами пытаюсь найти ту единственную, ради которой приперся сюда, наплевав на дела, клиентов и всех своих сотрудников с их проблемами. Мне хочется увидеть Диану и показать, как она мне небезразлична. И я не держу зла ни на нее, ни на ее брата, будь он не ладен. Последнее, конечно же, притянуто за уши, но я не стану сводить личные счеты с Лехой, что бы он не думал по этому поводу.

Они стоят втроем и прощаются. Ника обнимает мою крошку и гладит ее по голове — как бы я хотел сейчас поменяться местами с сестрой. А еще лучше — схватить симпатичную блондиночку и увезти в свое логово, наплевав на мнение ее брата и его недовольство.

Диана отстраняется от моей сестренки, и наши взгляды встречаются — шаг, другой, и девушка срывается с места, несясь как метеор в мою сторону. Пантелеймонов даже делает порыв ее догнать, однако Ника его останавливает, хватая за руку — вижу, что парень злится, но резких движений больше не делает, замирая на месте рядом со своей супругой.

— Стас! — Диана подлетает ко мне и попадает в мои объятия. — Прости меня, — из ее глаз текут слезы, а я немного отстраняюсь и вытираю их пальцами, нежно гладя лицо своей малышки.

— Тихо, не плачь, — пытаюсь улыбнуться и хоть что-то добавить, однако тугой невидимый комок застревает в горле, не давая возможности произнести хотя бы слово.

— Я не хочу улетать, — шепчет девушка, а у меня сердце рвется на части и от ее слез, и от ее печального голоса.

Ну, Пантелеймонов — ты заплатишь мне за каждую ее пролитую слезинку из-за твоей тупости. Даю тебе три дня, чтобы пришел в чувство и начал думать головой, а не остальными частями тела, а после меня даже спецназ не остановит — заберу свою малышку, наплевав на твою истерику.