Ангелочек. Дыхание утренней зари

– Пожалуйста, выслушай сначала меня, – попросила она, вздохнув. – Я знаю, что ты заходил домой, и Розетта сказала, что я уехала в карете Лезажей. За мной приехал Гильем. Я опасалась худшего, но нет, он проявил понимание и ни разу не упрекнул меня в смерти своей матери. Я воспользовалась случаем, чтобы сообщить ему, что мы скоро переезжаем. Я заверила его, что через несколько лет мы предоставим ему возможность общаться с сыном. Он очень расстроился. Луиджи, не моя вина, если он до сих пор меня любит. И… Перед тем как отвезти меня домой, он попросил подарить ему поцелуй. Пусть целомудренный, но все-таки… Я ответила отказом, я была тверда в своем решении и категорична. И тогда он поцеловал меня в губы. Это длилось пару секунд, не больше.

Рассказывая, она не поднимала головы, потому что боялась встретиться с Луиджи взглядом. Всхлипнув, Анжелина продолжала:

– Потом он позвал кучера, и мы поехали обратно. Ехать было недалеко, но все это время я дрожала от смущения и гнева. Гильем просил у меня прощения за тот украденный поцелуй, и я, глупая, его простила. Боже, знал бы ты, Луиджи, как я на себя злюсь! Я так тебя люблю! Но я знаю, почему я допустила это. Потому что в душе я до сих пор думаю, что он стал инвалидом из-за меня.

Каждое ее слово бальзамом проливалось на истерзанное сердце Луиджи. У него появилось странное, безумное чувство – он словно бы увидел Анжелину в первый раз. Ее красота могла растрогать кого угодно, ее прекрасная и нежная душа отражалась в блестящих глазах-аметистах. Она наверняка плакала, потому что веки ее припухли, а кончик носа был розовый, что делало Анжелину похожей на хрупкую маленькую девочку.

– Я вас видел, – признался он. – Только не подумай, что я шпионил! Играть роль подозрительного супруга – это не мое. Когда Розетта сказала, что вы с Гильемом уехали в коляске, я испугался за тебя и побежал к кладбищу.

– Ты нас видел?

– Я был на возвышении, в роще, и я видел, как он тебя поцеловал. Мне было ужасно неприятно. Я подумал даже, что схожу с ума. И если ты хочешь доказательств, вот главное: я решил собрать вещи и сегодня же уехать.

Анжелина охнула, прикрыв рот ладошкой. Она положила полотенца на место и подбежала к Луиджи, порывисто схватила его за руки и заглянула ему в лицо:

– Ты хотел уехать, даже не попрощавшись, даже не спросив у меня, почему это случилось?

– На тот момент у меня не хватило бы смелости сказать тебе «прощай».

– Прощай? Ты хотел сказать «прощай»? Ты намеревался оставить меня, беременную, как это сделал Гильем? Нет, это невозможно. А как же наши клятвы, которыми мы обменялись в соборе, священные узы брака?

– Я не верю в Бога так, как ты, и я никогда этого не скрывал. Но ты, конечно, права. Я взял на себя обязательства любить тебя и заботиться о тебе, своей жене и спутнице жизни. Анжелина, ревность – опустошающее чувство, она не дает думать ни о чем другом. Остальное – дело воображения. Но теперь я здесь, с тобой. Матушка выслушала мои жалобы и отчитала меня, как десятилетнего мальчишку.

Молодая женщина покачала головой при виде его улыбки. С ее точки зрения, в происшедшем не было ничего смешного.

– Что бы я стала делать без тебя, Луиджи? Всегда лучше объясниться, даже поссориться, признаться друг другу в своих сомнениях и опасениях. Бегство ничего не решает.

Он обхватил ладонями ее прекрасное, но бледное, опечаленное и искаженное отчаянием лицо.

– Разве могу я злиться на Гильема за то, что он обожает тебя, Виолетта? И почему я настолько потерял голову, что решил бежать, вместо того чтобы, как волк, у которого пытаются увести самку, драться за нее зубами и когтями? Но теперь, дорогая, все хорошо. Нужно было прийти к тебе сразу, чтобы ты не тревожилась, и поговорить. Лезаж не первый раз навязывает тебе свое общество и свои… гм… знаки внимания.

– Это было в последний раз, клянусь! Луиджи, любовь моя, теперь мне очень хочется поскорее уехать. Я была неправа, когда попросила тебя остаться здесь. На Рождество в Лозере ты спросил, где мне хотелось бы жить, и я дала ответ. Но до того момента я не путешествовала и искренне полагала, что буду скучать по родным местам. Теперь я говорю: увози меня куда хочешь и когда хочешь!

Анжелина смотрела на него не отрываясь, и по щекам ее струились слезы.

– А как же твои пациентки? Твой диспансер?

– Есть Магали Скотто и повитуха из Лакура, очень опытная дама. Пойми, я не хочу тебя терять! Я ношу дитя, которое ты мне подарил, и я очень люблю вас обоих.

– Как думаешь, мы могли бы поехать в Париж, или же в твоем положении это нежелательно? Помнишь, прошлой зимой, когда мы ехали на поезде, ты жаловалась, что тебя укачивает? Энджи, мне так хочется, чтобы мы поехали туда вместе!

– Мне бы тоже этого очень хотелось, Луиджи, правда, поездка, скорее всего, получилась бы долгой. Но если тебе очень хочется, я спрошу совета у доктора Бюффардо.

– Спроси, пожалуйста. Банкетки в купе первого класса наверняка очень удобные, и ты сможешь прилечь, как только захочешь.