Ангелочек. Дыхание утренней зари

Размеренная речь и ласковый голос Анжелины помогли роженице успокоиться. Она глубоко вдохнула, и черты ее лица смягчились.

– Снова схватка! – сообщила она. – Они участились!

– И это очень утомляет, не правда ли? Но теперь, когда мы беседуем, вам стало легче их переносить. Ощущения те же, что были у вас, когда вы рожали вашу дочь?

– О нет! Свою малышку я родила прямо на вокзале, как только мы вышли из поезда Лион – Тулуза. Видели бы вы лица прохожих! Жорж, мой супруг, растянул в руках свое пальто, чтобы хоть как-то меня прикрыть. Официантка из вокзального ресторана помогала мне как могла. И все прошло очень быстро, а в этот раз я мучаюсь уже много часов, и ничего!

Анжелина кивнула. Улыбкой и дружелюбным взглядом она поощряла словоохотливость пациентки, поскольку знала: роженице проще забыть о страхе смерти, вспоминая о чем-то приятном и знакомом. Аржантина совсем расслабилась, и осмотр прошел при самых благоприятных условиях.

– Я буду с вами откровенна, Аржантина, – обратилась Анжелина к роженице. – Малыш лежит не лучшим образом – попкой вниз, головка у него обращена влево, а ножки – вправо. В данный момент он чувствует себя хорошо и его жизни ничего не угрожает. Сердечко бьется ровно и сильно.

– Как вы это слышите?

– Мне помогает деревянный рожок. Каждый раз, когда я нажимала на ваш живот при осмотре, вы ощущали его прикосновение. Шейка матки широко открыта, это очень хорошо. Остается только сделать так, чтобы наш pitchoun повернулся носиком к «выходу».

– Pitchoun? – повторила пациентка, улыбаясь сквозь слезы. – Забавное слово…

– В наших краях так называют маленьких деток. Дышите глубоко, вы почувствуете себя лучше. Сейчас я нанесу анестезирующий лосьон и легонько помассирую живот… А теперь я бы попросила вас встать и походить. Ребенок в любой момент может перевернуться, и ему будет легче это сделать, если ваше тело будет находиться в вертикальном положении. Я встану у вас за спиной и буду круговыми движениями поглаживать вам живот, направляя маленького бунтаря!

– Вы знаете, мне и самой хочется встать! Мы так и поступим.

В очередной раз Анжелина убедилась в действенности методики, которую разработала в свое время ее мать. Помогая Аржантине встать с постели, она думала о том, насколько талантлива была Адриена Бонзон, в супружестве Лубе, – ее образец, ее идол, ее дорогая уже упокоившаяся мать!

«Откуда у мамы этот талант придумывать все новые способы помочь роженице? Быть может, она унаследовала его от своей прародительницы Дезирады, известной на весь край повитухи, которая никогда не училась в школе акушерок? Мне очень повезло, ведь многому я научилась у матери, а потом приобрела собственный опыт. Вспомнить хотя бы роды той высокой красавицы креолки, которая произвела свое дитя на свет стоя…»

Мелкими шажками они успели обойти комнату, когда без стука вошел доктор Бюффардо. За его спиной маячила Магали – бледная, с горестно искривленными губами.

– Добрый вечер, Анжелина! – поздоровался доктор. При виде роженицы его брови поползли вверх. – Мадам Берар, твоя коллега, поделилась со мной своими опасениями. Но я предлагаю повременить с извлечением плода по частям. Лучше перевезем пациентку в городскую больницу, и мы с доктором Рюффье сделаем ей кесарево сечение.

– С доктором Рюффье? – удивилась Анжелина.

– Мы с Рюффье осматривали пациента-эпилептика, когда в больницу прибежала девушка и сказала, что дитя лежит неправильно и роженица уже обезумела от боли. Кстати о роженице. Почему она не в постели? Ты желаешь ей смерти?

– Я пытаюсь спасти дитя способом, который не повредит его матери! Как только вы могли подумать о кесаревом! Это очень опасная операция, с высоким риском заражения и внутренних кровотечений!

Повитуха сурово смотрела в глаза человеку, на глазах у которого выросла и который лечил ее от кори и бронхита. В глазах фиалкового цвета читалась непреклонная решимость, губы повитухи дрожали от возмущения.

– Анжелина, прислушайся к голосу разума! – взмолился мсье Бюффардо. – Некоторые случаи слишком серьезны и сложны для таких, как ты… м-м-м… знахарок, которые полагаются только на интуицию!

– Моя пациентка – потому что теперь она моя пациентка – останется здесь! И понятие «знахарка» ко мне совершенно не применимо. Я получила диплом акушерки и доказала свои умения. Я отношусь к вам с большим уважением, доктор, но не могу согласиться на кесарево. Особенно если вы намереваетесь оперировать Аржантину вместе с этим шарлатаном Рюффье!

– По какому праву вы оскорбляете моего коллегу?

Глухой крик Аржантины заставил их замолчать. Женщина нагнулась вперед и обхватила живот руками. Дышала она очень тяжело.

– Потуги! Он выходит, и я ничего не могу поделать!

– Скорее уложи ее, Анжелина! – прикрикнул на повитуху доктор.

– Оставьте нас в покое! – отозвалась та. – Выйдите из комнаты. Я обойдусь своими силами.

Не думая больше о докторе, который остался стоять, внутренне беснуясь, Анжелина прижала ладони к животу будущей матери и вскрикнула от восторга.