Ангелочек. Время любить

Радостная возня на лестнице заставила их замолчать. Они слышали, как Октавия открыла дверь. Первой в гостиную вошла Розетта. Щеки ее раскраснелись. Она тщетно пыталась сдержать улыбку.

— Здравствуйте, мадемуазель Жерсанда! — воскликнула девушка. — Мы с мсье Луиджи славно повеселились. Как вам это? Он научил меня говорить «мадемуазель», а не «мамзель». Он также торговался, когда мы покупали кудену[25]. Мы эти колбаски пожарим завтра вечером на огне во дворе на улице Мобек. Он так уже делал, ваш акробат, когда бродил по деревням… А еще у нас есть для вас сюрприз, для вас обеих, для мадемуазель Энджи и для вас.

К ним присоединился Луиджи. В одной руке он нес корзину с фруктами и овощами, а в другой держал букеты желто-оранжевых георгинов.

— Немного солнца в доме, — сказал он. — Эти цветы очаровали меня. Один букет для вас, мадам, второй — для вас, Анжелина. Хм, как чудесно пахнет! Октавия, я уверен, что ты готовишь петуха в вине.

Занятая готовкой, служанка крикнула из кухни:

— Да, в том самом вине, которое вы вчера заказали, мсье.

— Черт возьми! — воскликнул Луиджи, немного утрируя местный выговор. — Мне начинает нравиться швырять деньги на ветер.

— Спасибо за цветы, дитя, — вздохнула его мать, улыбаясь и с любовью глядя на своего сына.

— Да, спасибо, они будут великолепно смотреться в диспансере, — подхватила Анжелина.

Она, пользуясь случаем, рассказала о визите мадам Мессен, что обрадовало Луиджи. Розетта запрыгала от восторга.

— Я же говорила вам, мадемуазель! Скоро у вас появится много пациенток.

За обедом они оживленно беседовали. Перед подачей десерта Анжелина заметила, что в кухне, куда с видом заговорщиков убежали Луиджи и Розетта, царит необычное оживление. Их сердечное отношение друг к другу вызывало у Жерсанды искреннее беспокойство.

— Не теряй бдительности, Энджи, — прошептала она, нахмурив брови.

— Бдительность мне ни к чему, — также шепотом откликнулась Анжелина. — Розетта, общаясь с Луиджи, с каждым днем меняется в лучшую сторону. Заметьте, она стала правильно говорить и сдерживается, когда ругательства уже готовы сорваться с языка.

И тут молодая женщина услышала, что кто-то стучит в дверь.

Мгновением позже она узнала голос отца. Это было настолько невероятно, что сердце Анжелины бешено забилось. И вот на пороге гостиной появился сапожник, державший Жермену под руку.

— У нас гости. Они пришли отведать торт со взбитыми сливками, который я купил в городе, — заявил Луиджи.

И он с торжествующим видом отвесил пришедшим поклон. Несколько дней назад он сменил свою широкую рубашку и кожаный жилет на рубашку с широким воротником и шерстяной приталенный пиджак и стал связывать свои длинные черные волосы на затылке. В таком виде он выглядел писаным красавцем.

Смущенная Анжелина опустила голову. Она, не будучи романтической натурой, принялась мечтать о венчании в соборе Сен-Лизье под музыку органа, с букетами лилий и роз. Она наденет не фату, символ невинности, и не белое платье, а изысканный туалет из сиреневого или фиалкового муслина.

— Мадемуазель, вы не поздоровались со своим папой! — упрекнула ее Розетта.

— О да, разумеется! — воскликнула Анжелина, быстро выходя из-за стола. — Папа, прости меня! И вы простите меня, Жермена. Я была так ошеломлена, я не знала, что и думать. Видеть вас здесь…

Жерсанда довольно улыбнулась, и Анжелина поняла, что старая дама знала об этом визите заранее.

— Мадам Лубе, мсье Огюстен, я польщена, что вы наконец удостоили меня своим присутствием. Это один из самых прекрасных дней в моей жизни. Наши семьи соединились под крышей моего дома. Жермена, садитесь здесь, рядом со мной. Ведь я могу называть вас Жерменой, не так ли?

Супруга сапожника ничего не ответила. Сначала она немного стеснялась, но вскоре расслабилась. Она думала, что в доме аристократки увидит больше роскоши. Вздохнув, она села около хозяйки дома и стала рассматривать гармоничную, но довольно скромную обстановку. Анри, терпеливо ждавший торта, прижался к ногам Огюстена, чтобы показать ему металлический паровозик.

— Видишь? Он очень класивый!

И хотя дед чувствовал себя не в своей тарелке, он с любопытством стал рассматривать игрушку. Огюстен по-прежнему относился к ребенку с некоторым недоверием. Он не видел малыша с тех пор, как узнал правду о Гильеме.

— Послушай! — настаивал малыш. — Шум, я умею делать его, шум поезда…

Подражая свисту локомотива, малыш надул щеки и замотал головой. Его светло-каштановые волосы разлетелись во все стороны. Сапожник не смог не растрогаться, наблюдая за внуком. Протянув руку, он погладил мальчика по голове.

— Хочешь, я возьму тебя на колени, малыш? — спросил Огюстен голосом, прерывавшимся от волнения.

— Да.

Жермена смахнула слезу. Розетта ликовала: план Луиджи удался. Экстравагантный акробат совершил чудо, уговорив Огюстена примириться с его матерью.