Ангелочек. Время любить

— Ой, простите меня. На меня все так давит! У меня нервы на пределе. Не сердитесь на нее, на вашу маму, она ведь так раскаивается! С тех пор как я поселилась в городке, я часто бываю на улице Нобль. И уверяю вас, мадемуазель Жерсанда все время ждала вашего возвращения. Вот так! Но ешьте же!

Розетта уже поставила перед Луиджи тарелку с куском пирога и стакан сидра. От всего сердца поблагодарив девушку, Луиджи попробовал пирог.

— О! Какое яство! — воскликнул он. — Я польщен!

Розетта тоже села. Опершись локтями о стол, она смотрела на Луиджи, но не видела его, полностью погрузившись в свое горе. Луиджи внимательно посмотрел на нее. Его растрогала эта миловидная девушка с темными волосами, заплетенными в косы, курносым носом, блестящими карими глазами.

— У меня есть еще вопросы, — сказал он, сжимая стакан. — Увы! Если я задам их вам, вы обвините меня в грязных намерениях. Но поймите меня, барышня, я всего-навсего акробат, свободный в своих действиях и желаниях, к тому же один-одинешенек на всем белом свете. У меня никогда не было семьи. И вдруг у меня появляется мать, которая начинает тыкать мне в лицо свое богатство, словно морковку в морду осла. А Анжелина, с которой у нас общие злоключения, запрещает мне уезжать. Я чувствую себя немного растерянным.

— Вы вовсе не один-одинешенек! Вот так! Но, по сути, вы рассуждаете здраво. Потому что жизнь порой проделывает с нами странные штучки. Вы всем довольны, вы не знаете горестей, и тут вам на голову сваливается черепица. И все. Вы больше не можете смеяться, вы перестаете чувствовать себя сильным. Но, в конце концов, мсье Луиджи, на что вы жалуетесь? Вы были бедным, никто вас не любил. А сейчас вы разбогатели, да еще нашли маму!

— Если рассуждать так, как рассуждаете вы, то я должен радоваться, — помрачнев, согласился Луиджи. — Но утро вечера мудренее. Возможно, завтра я приму какое-нибудь решение. А Анри, этот маленький мальчик, крестник Анжелины, чей он сын?

Не ожидавшая этого вопроса Розетта так и подпрыгнула. Немного подумав, она осторожно ответила:

— Об этом вам лучше спросить Анжелину. Не мое это дело. И вообще я ничего не буду говорить о малыше. Но я его очень люблю. Он такой миленький! С каждым днем он говорит все лучше и лучше. А какой он хитрый! Можно сказать, я его няня.

— Хорошо. Буду довольствоваться этими сведениями. Перейдем к мсье Лезажу, этому негодяю. Кто он?

— Не прикидывайтесь дурачком! Вы угрожали ему ножом. Мадемуазель Энджи рассказала мне.

— А! Теперь я понимаю, о каком ужасном типе вы говорите, — ответил Луиджи. — Ну, не буду больше докучать вам, Розетта. Вообще-то я немного беспокоюсь за вас, ведь вы такая грустная.

Розетта встала. Ей хотелось продолжить разговор, ведь присутствие Луиджи помогало ей забыть о своем горе.

— Я вовсе не грустная, — возразила она. — Я живу под крылом ангела…

Очарованный этими столь поэтичными словами, Луиджи молчал. Заходящее солнце заливало комнату оранжевым светом. И тут он понял, что он никуда не убежит, что поживет какое-то время вместе с Розеттой, Анжелиной и Жерсандой де Беснак, ведь каждая из них была для него загадкой. Все они были такими разными, каждая со своими секретами и мечтами, спрятанными в глубине сердца.

— Мое дорогое дитя, — сказал Луиджи, не спеша направляясь к выходу, — я обдумаю ваши слова на свежем воздухе.

Он взял скрипку и сыграл печальную мелодию, грядя на огненный шар, заливавший своим светом горизонт над туманной долиной. Розетта слушала мелодию, забившись в угол около потухшего очага. Музыка бередила ей душу, ранила в самое сердце.

И девушка беззвучно расплакалась.

Глава 9 Любовная греза

Сен-Лизье, в тот же вечер

Анжелина вернулась домой с наступлением ночи. Она нашла Луиджи под сливой. Он лежал, исписывая графитовым карандашом тетрадь нотами. Рядом стояла свеча. При малейшем порыве ветра пламя колыхалось. Молодая женщина заметила, что в кухне нет огня.

— Где Розетта? — спросила она.

— Пошла спать, — проворчал он. — Послушайте! Из-за вас я потерял мысль.

Анжелина устала и к тому же была расстроена. Без всяких церемоний она села на сухую траву в метре от Луиджи.

— Луиджи, вы ужинали?

— Да, некоторое время назад. После куска пирога и стакана сидра Розетта подала мне рагу, картошку и сало. Роскошный ужин! Эта таверна мне нравится. Пожалуй, я возьму здесь пансион.

— Вас, судя по всему, даже не волнует состояние здоровья мадемуазель Жерсанды! — возмутилась Анжелина. — Кто угодно поинтересовался бы этим!

— Я не кто угодно, а ее сын. Ну, и как чувствует себя эта дама?

— Доктор нашел, что она очень слаба и взволнована. Ее сердце бьется нерегулярно. Он прописал ей шафранно-опийную настойку, хотя я возражала. Сейчас, разумеется, она спит.

— Сон часто восстанавливает силы, — ответил Луиджи, убирая в сумку тетрадь и карандаш. — Она оправится после всех этих переживаний.

— Какой вы холодный, безжалостный! — сказала потрясенная Анжелина. — В вашем голосе не слышно ни капли сочувствия, в ваших глазах нет ни искорки беспокойства. Я так разочарована…

Рассеянно кивнув, Луиджи произнес: