Ангелочек. Время любить

И она расставила женщин по местам. Одни должны были держать ноги пациентки, другие — поддерживать ее сзади.

— Хорошо! А вы, мадам, теперь должны тужиться и при этом ровно дышать. Но если я попрошу вас не тужиться, вы должны незамедлительно выполнить мою просьбу. Тогда у вас не будет разрывов, чего вы так боитесь.

Вопреки своей воле Эмма кричала во все горло, однако тужилась. Лицо ее было искажено от боли, глаза едва не вылезали из орбит, лоб покрылся потом. Анжелина отбросила простыню, мешавшую ей, и опустилась на колени, радуясь тому, что изножие кровати не имело ни деревянной, ни железной спинки.

— Хорошо, мадам! Браво! Вы такая мужественная! Еще немного! Еще! Ребенок выходит!

Своими ловкими руками повитуха обхватила маленькое розовое тельце, едва увидев крошечные ягодицы.

— Мальчик! — воскликнула она в унисон с писком новорожденного.

Анжелина положила ребенка перед собой и перерезала пуповину. Мать, запрокинув голову, задыхалась.

— Отдохните немного, мадам. Как только вы почувствуете, что снова начались схватки, вы тут же будете тужиться.

— О нет! Нет! — вопила женщина.

И тут произошло нечто необычное — в комнату ворвался отец. Он услышал плач малыша и, потеряв терпение, взбежал на второй этаж. Мужчины редко присутствовали при родах, и мать Эммы попыталась остановить его. Но он принялся гневно возражать:

— Я имею право быть здесь! Если моей супруге суждено умереть, я хочу попрощаться с ней. Ведь она умрет, правда?

— Да нет же! — заверила его Анжелина. — Она преподнесет вам прекрасный подарок, мсье: двух малышей.

Через пять минут родился второй мальчик — точная копия своего брата-близнеца.

— Благодарю тебя, Господи! — прошептала самая старая из женщин и перекрестилась. — Благодарю тебя, Пресвятая Дева!

Атмосфера в комнате сразу разрядилась. Все принялись обсуждать рождение близнецов. Женщины радостно суетились вокруг повитухи, которая, перерезав пуповину, протирала промежность своей пациентки пеленкой, пропитанной водой с добавлением спирта.

— Мадам, вы можете собой гордиться, — тихо сказала Анжелина. — У вас два прелестных мальчика.

— Благодаря вам! — Женщина облегченно вздохнула. — Как только я услышала ваш голос, сразу же попыталась успокоиться. В последние дни у меня болело все тело — ноги, спина, живот. Я была уверена, что умру, что ребенок слишком крупный. Но я даже не чувствовала ваших рук!

— Однако первый вышел ягодицами вперед, — сказала одна из женщин. — Надо же, теперь понятно, почему ты была такой толстой. Похоже, вес у них нормальный, к тому же их двое!

Отец любовался своими сыновьями. Никого не стесняясь, он плакал от радости.

— Да благословит вас Господь! — повторял он.

Колокола на соседней колокольне пробили десять ударов. Анжелина удивилась. Ей казалось, что она пробыла здесь гораздо меньше времени. Она снова принялась за свою привычную работу, осмотрела малышей и стала ждать, когда отойдет плацента.

«Они развивались в одном пузыре, — рассуждала Анжелина. — Порой рождаются два совершенно не похожих друг на друга ребенка, а иногда даже мальчик и девочка».

Анжелина дала себе слово, что обязательно занесет в свой дневник все детали рождения близнецов. Когда она выполнила все свои обязанности, мужчина предложил ей спуститься вниз и выпить стаканчик вина.

— Это бланкет, знаменитое вино! Я получаю его из Ода. Оно действительно великолепно, мадемуазель. Я дам вам бутылочку.

Мать Эммы, ставшая бабушкой, заплатила Анжелине за услуги два луидора.

— Нет, это слишком много, — запротестовала повитуха. — Вполне достаточно двух серебряных франков.

— Да будет вам! Берите, — сказал отец. — Вы получите также лисички. Вчера я собрал их килограмма четыре в нашем лесу. А еще я вам дам черники. Нынешним летом она уродилась такой сладкой!

Анжелина искренне поблагодарила его, тронутая такой сердечностью и щедростью. Когда она подъезжала к укреплениям Сен-Лизье, колокола собора отбивали полдень. Заканчивалась воскресная месса.

«Я не опоздаю к папе на обед. И мы славно попируем!» — думала молодая женщина.

Улица Нобль, в тот же день, воскресенье, 24 июля 1881 года, в тот же час

Поздним утром Октавия услышала, как кто-то постучал в дверь. Овчарка насторожилась, но, потянув носом, тут же успокоилась. Служанка спросила, что за гость к ним пожаловал, и, услышав, что пришел Жозеф де Беснак, остолбенела, не зная, как ей поступить, радоваться или тревожиться.

— Входите, мсье. Мадемуазель еще спит, — тем не менее радушно сказала она. — Она так устала…

— Пусть спит. Здравствуй, славная Октавия! — воскликнул Луиджи, насмешливо улыбаясь. — Кажется, именно так надо обращаться к служанке? Мне еще предстоит научиться этому искусству, ведь я не привык считать себе подобных рабами.

Октавия лишилась дара речи и не знала, что делать. Она дорого заплатила бы за то, чтобы не оставаться наедине с этим странным человеком.

— Я вовсе не рабыня, — робко возразила она.