Ангелофилия

 «Андрей пришел» – узнал он поступь брата из звука открывающейся двери. Андрей любил проникать в дом, беззвучно, как агент. Гамлет сидел на стуле рядом с бабушкой, сметающей со стола послеобеденные крошки. Андрей вошел в прихожую, одновременно являющуюся кухней и, подмигнув брату, поздоровался:

– Здравствуй, ба-а-а-аш.

– Здравствуй, сын. Как в школе?

– Н-н-н-н-мально.

– Кушать хочешь?

– Да, но мне сегодня кросс бежать.

Бабушка молчала.  Андрей прошел в свою комнату. И сняв школьную форму, быстро переоделся в спортивную и зашел в бабушкину, где, облокотившись о спинку  кровати,  сидел притихший Гамлет.

– Что вцепился в кровать? Надевай кеды, пойдем бегать! – скомандовал Андрей, ожидая возражений только от бабушки.

Гамлет покорно встал с кровати, и Андрею на секунду стало его жаль за  бледный вид. «Может, оставить?» – засомневался Андрей и вспомнил, что вчера, быстро съев яблоко, забрал у Гамлета, затем посовестился и вернул огрызок, и сейчас возможно, так бы и оставил, если б не бабушка, которая  начала:

– Оставь его! Он же слабенький. Ему тяжело. Ты его надорвешь!

Чувство противоречия распирало Андрея:

– С ним ничего не случится!  Только спасибо скажет.

– Оставь его, говорю!

– Не оставлю, ба-а-а-аш! Ты ничего не понимаешь, а я знаю, что надо.

Гамлет послушно выполнял команды Андрея. Хотя они были ровесниками, Гамлет считал брата старшим не только оттого, что тот был крепче, но и по какому-то внутреннему, неписаному ощущению. Наконец, Андрей, осмотрев  хрупкую фигуру, облаченную в синее трико, натянутое до  груди, спросил:

– Готов ?

Гамлет покорно кивнул.

– Тогда вперед, будущий  Бекенбауэр и Гердт Мюллер.

– Сильно не надо. – без всякой надежды  просила бабушка.

– Все будет хорошо! – донеслось до нее с первого этажа, и в тот же момент тяжело хлопнули натянутые пружиной двери, спугнувшие рыжего соседского кота.

Пять кругов вокруг квартала оказалось для Гамлета больше, чем достаточно. С трудом поднявшись на несколько крутых ступенек, и подталкиваемый Андреем, Гамлет, остановился. Сжалившись, Андрей схватил его на плечо и, вбежав по лестнице, поставил как оловянного  перед дверью. Покачиваясь, Гамлет зашел в открытую дверь и, пройдя мимо бабушки, не снимая кед, упал на  перину.

Довольный результатом, Андрей хотел уйти, не дожидаясь бабушкиных причитаний, но не успел. Вдогонку услышал:

– Зачем так над ребенком измываться!

– Ба-а-а-аш, а  я   по-твоему кто?

– Сравнил! Ты вон, какой битюк, а на Гамлете и кровиночки нет.

– Ничего, потом спасибо скажет. Спорт еще никому не вредил. – отвечал Андрей, ревнуя, что Гамлет – бабушкин любимчик, и, когда прыгает на ее кровати, она ему ничего не говорит и конфеточку всегда для него из заначки вытащит. – Ну и что. Зато меня мама любит. – успокаивался Андрей. – А Гамлета не так!

– Замучил ребенка. – причитала бабушка, стягивая со спящего Гамлета кеды.

– Ничего, очнется, будет как новенький – приговаривал он. – Пойду еще побегаю.

– Иди, бегай, битюк. – ворчала бабушка, вытирая Гамлету вспотевший лоб.

Если отбросить цветочную мишуру, то останутся прямые углы стен, темные коридоры, яркое солнце, серые тени и другие мелочи, маски, грим, запреты, заветы, секреты, страхи, радости которыми под завязку напичкано детство.

В первом классе Андрей с особой остротой ощутил неравенство между людьми. Его дворовый друг Колян и несколько других дошкольных, еще детсадовских, друзей неожиданно,  в школе, оказались не в силах справиться с программой. За партой от их дворовой резвости не осталось и следа, и часто они не могли сосчитать  простейшие примеры.

Андрей каждый раз удивлялся, глядя в отсутствующие глаза Коли: дважды два – для него непреодолимо. «Странно! – прикидывал Андрей. – А так, вроде  нормальный. Вот только учиться не может или не хочет. Лентяй! А с кем же тогда буду играть во дворе, если его в школу дураков упекут?»

 А девчонка из соседнего двора, что через дорогу, с которой  дружил и играл в песочнице, по словам учителя, оказалась слабоумной, и через месяц или два мучений ее перевели в спецшколу. Коляна тоже хотели, но от страха он сразу поумнел, а может, и от отцовского ремня.

«Несколько девочек учились отлично. И уже во втором классе они оказались в третьем, потом в пятом,  в седьмом,  девятом  и», – с сожалением, что  толком с ними  не познакомился, вспоминал Андрей.

К Андрею, в силу хорошего физического сложения, никто не приставал. Хуже было с Гамлетом. Но он тоже не сдавался и, наученный Андреем, на одной из перемен на глазах у  начальных классов швырнул на пол приставшего  здоровяка, да так что тот  долго не мог прийти в себя и что-то мямлил. Зато на следующей перемене здоровяк протянул Гамлету руку со словами: «А здорово!»

Гамлет думал: «Странно все устроено. Еще с детского сада знал, что, пока не подерешься, никто не примет. И мама всегда говорила: «Задели, дай сдачу. Вот и сдаю».