Ангелов в Голливуде не бывает

Гораздо неприятнее статьи Фрэнка оказалась попытка моего бывшего поклонника Тома Портера вновь влезть в мою жизнь. Будь он репортером, от него было бы куда легче отгородиться, но в том-то и проблема, что его семья принадлежала к финансовой верхушке штата и имела доступ в голливудские круги. Я недвусмысленно дала Тому понять, что после того, как он обошелся со мной по-свински, ему ничего не светит, но, как и следовало ожидать, мой ответ его только раззадорил. Я уже не была нищей машинисткой, каких тысячи, – я была знаменитой актрисой, а значит, объектом, за которым стоило приударить. Том стал слать мне цветы и подарки в таких количествах, что, как ехидно заметила миссис Миллер, «такими темпами вы скоро сможете замостить бриллиантами Голливудский бульвар». Однажды в ресторане я сидела со сценаристом Карсоном, Максом Дорсетом, его женой и еще несколькими знакомыми, когда появился Том и стал говорить пошлые комплименты, мешая их с многочисленными намеками на наше общее прошлое. В ресторан тем временем ввалилась целая компания: Тони и Рэй с подружками, Пол с очередной девицей и еще несколько человек, которые были мне незнакомы. Они сели за отдельный стол, но Рэй через минуту поднялся и, бросив несколько слов своей девушке, подошел ко мне.

– Добрый вечер, мисс Лайт.

– Добрый вечер, – сказала я.

– Проблемы? – спросил Рэй, кивая на Тома.

– Нет, он уже уходит.

– Я никуда не ухожу, – сухо ответил Том. – Это что, твой слуга?

На свою беду, он не знал Рэя, а тот к тому же от сытой жизни раздобрел, и лицо его немного расплылось. Ледяные глаза все еще внушали страх, но Тому, который считал себя солью земли, и в голову не могло прийти, что ему следует кого-то бояться.

– Тебе сказали – выметаться отсюда, – процедил Рэй сквозь зубы. – Топай, пока тебя не вынесли вперед ногами.

– Отвали, макаронник.

Карсон закоченел. Жена Дорсета вцепилась в локоть мужа. Макс старательно рассматривал узор на фарфоровой чашке, притворяясь, что происходящее его не интересует. Рэй замахнулся, но Том в университете занимался боксом, и такие приемы с ним не проходили. В следующее мгновение Рэй оказался на полу. Гангстеры вскочили с мест, кое-кто потянулся за оружием. Примчались официанты, появился хозяин ресторана, и, увидев, кто оказался замешан в драке, стал белее своего воротничка. Дрожащим голосом он стал уговаривать джентльменов успокоиться. Рэй поднялся с пола, отряхнул свой щегольской пиджак, потрогал челюсть и поправил бутоньерку.

– Не ресторан, а какая-то пиццерия! – напустился Том на хозяина, который испуганно махал руками и посылал ему отчаянные взгляды.

– Мы тебе сделаем пиццу, сукин сын, – бросил Рэй по-итальянски и, недобро посмотрев на него, вернулся за свой стол. Запинаясь, хозяин объяснил Тому, с кем его угораздило подраться.

Насколько я представляю себе ход дальнейших событий, Том в тревоге поспешил домой и рассказал родителям о случившемся. Было решено нанести упреждающий удар. Семья подключила все свои связи. Рэя, Тони, Пола и еще десяток человек арестовали, включая Джино де Марко. Но Винс остался на свободе, потому что ему не смогли предъявить никаких обвинений, – и, разумеется, на свободе оставалось достаточно членов банды, готовых действовать по первому сигналу. Я не знаю, как Винсу удалось провернуть эту комбинацию, но через несколько дней отца Тома обнаружили в борделе, убитым малолетней проституткой. Разразился чудовищный, феерический, грандиозный скандал. Друзья Портеров поспешили откреститься от них, дело против Серано и де Марко рассыпалось. Том уехал в Нью-Йорк и оттуда на лайнере отправился в Европу, но до нее он не доплыл, таинственным образом свалившись за борт ночью.

Я не испытывала к Тому теплых чувств, но его смерть произвела на меня угнетающее впечатление. Одним из ее следствий стало то, что обо мне стали ходить неприятные слухи, и, чтобы положить им конец, Шенберг предложил мне вступить в фиктивный брак с кем-нибудь из свободных звезд студии. Услышав мой решительный отказ, он помрачнел.

– Если вы рассчитываете, что Джонни к вам вернется, можете о нем забыть, – сердито бросил глава студии. – То, что болтают о болезни его сына – неправда! У Джонни с женой все хорошо!

Я уже слышала от всезнающей миссис Миллер, что брак Джонни с Рэйчел трещит по швам, и не в последнюю очередь потому, что у их ребенка обнаружилось неизлечимое заболевание. Судя по всему, потрясение, которое Рэйчел пережила во время землетрясения, не прошло даром. Но Джонни и его проблемы меня волновали не больше, чем стул, на котором я сидела. Единственным мужчиной в мире, чьи дела я принимала близко к сердцу, был Габриэль, а тогда как раз гремела гражданская война в Испании, и он уехал на нее в качестве корреспондента, поставив меня перед фактом. Я готова была возненавидеть его – и в то же время понимала, что, если бы он был сделан из другого теста и плыл по течению, я бы, наверное, уже давно разлюбила его.

Шенберг поглядел на меня и свирепо фыркнул.