Ангелов в Голливуде не бывает

Мистер Дорсет возвел очи к небесам, которые в данном случае заменял потолок павильона, шумно вздохнул и сдался. Актера быстро загримировали, помреж заменил последнюю цифру в номере пробы на хлопушке, съемка началась, и внезапно я поняла, что вот-вот произойдет катастрофа, потому что я понятия не имею, что мне говорить и как себя вести. Дорсет пришел мне на выручку.

– Кажется, сегодня прекрасная погода, – промолвил он своим великолепным, глубоким голосом, в котором сейчас сквозили иронические нотки.

– Да, – сказала я воинственно, – не считая урагана.

– Что нам до каких-то вырванных с корнем деревьев? – тотчас же парировал Дорсет, подхватывая игру.

– Папа, – сказала я сердито, входя в роль, – ты ведь прекрасно знаешь, о чем я хотела с тобой поговорить!

– О погоде? – Дорсет изогнул бровь.

– Нет, о моей будущей мачехе! Ты опять решил жениться – и, как всегда, тебе плевать на мое мнение!

– Прости, милая, – важно промолвил Дорсет, садясь на диван профилем к камере и закидывая ногу на ногу, – но в вопросах моих браков меня интересует мнение лишь одного человека. Себя самого!

– Так я и знала, – горестно подытожила я, садясь напротив него. – Тебе нет до меня никакого дела. Ты хоть подумал, каково мне привыкать к твоей очередной жене? Это все равно что привыкать к домашнему животному… например, к морским свинкам… Не успеешь к ним привыкнуть, а они уже умирают!

Дорсет зажег сигарету, чтобы выгадать время для ответа.

– Ну не все мои бывшие жены умерли, – сказал он наконец. – Хотя, с другой стороны, стать вдовцом выгоднее, чем разводиться. По крайней мере, деньги остаются в семье.

– А что, у моей будущей мачехи много денег? – насторожилась я.

– Ну как тебе сказать, – вздохнул Дорсет. – Ее бывший муж был всего лишь вторым богачом в штате Техас.

– Ах, как это скверно! Полагаю, он оставил все свое состояние на благотворительность? – подозрительно осведомилась я.

– Нет. Своей вдове.

– Боже мой! – вскричала я. – Как же могло случиться, что ты еще не отвел ее к алтарю? Папа, я настаиваю. Одиночество не идет тебе на пользу! В доме нужна новая женщина! Наверняка она подаст мне достойный пример…

– Ты самая лучшая дочь на свете! – объявил Дорсет, кланяясь.

33

– Снято! – крикнул Лэнд. Члены группы, которым приходилось сдерживаться из-за записи звука, стали смеяться, повторяя наиболее понравившиеся им моменты. Улыбаясь, режиссер подошел ко мне.

– Весьма недурно, – сказал он. – Вы немного волновались, но это ничего. Со временем все пройдет. Конечно, вы не выполнили мое задание – я же просил вас отговорить Макса от брака, но так, как вы придумали, получилось даже лучше. Думаю, вы отлично будете смотреться в комедиях.

К нему подошел осветитель с вопросом, закончилась ли съемка и можно ли гасить юпитеры, и Лэнд отвлекся на него, а я, заметив, что Дорсет идет к выходу из павильона, побежала за ним. Мне хотелось поблагодарить его за участие в моей пробе.

– Мистер Дорсет!

Он остановился и выслушал мою бессвязную речь, не перебивая.

– Не стоит благодарности, – сказал Дорсет добродушно, когда я умолкла. – Тут неподалеку кафе для студийцев. Составите мне компанию?

Его слова напомнили мне, что я проголодалась, и через полчаса, разгримировавшись, мы сидели в кафе и разговаривали.

– Добро пожаловать на нашу плантацию, – сказал Дорсет. – И не пытайтесь меня переубедить. Голливуд – плантация, продюсеры – рабовладельцы, а все мы их рабы.

– Интересная точка зрения, – пробормотала я.

– Дело не в точке зрения, а в реальности. Думаете, кино – это искусство? Нет в нем никакого искусства. Кино – это помойка, которая позволяет зарабатывать хорошие деньги, вот и все. Чем раньше вы это поймете, тем меньше у вас будет разочарований.

– Как по-вашему, – спросила я, желая сменить тему, – моя проба удалась?

– Думаете, Шенбергу нужна проба, чтобы оценить ваш потенциал? – иронически прищурился актер. – Господи боже, да его секретарша уже подготовила два варианта контракта для вас. Один на три года, другой на семь. Проба определит только то, какой контракт вам предложат. Конечно, продюсеры были бы рады закабалить нас пожизненно, да вот беда – законы Калифорнии не позволяют заключать контракт дольше, чем на семь лет.

– Я ничего не понимаю, – беспомощно призналась я. – Мне говорили, что только после пробы…

– Деточка, – сказал Дорсет с добродушным снисхождением к моей наивности, – все уже решено, поймите! Проба – это так, формальность. Я не поклонник Шенберга, но он профи, и он сразу же видит, годится человек для кино или нет. Когда вчера авторша романа, как ее там… короче, ваша знакомая позвонила ему и изложила новые условия, он сначала поругался с ней, потом сказал, что должен подумать. Едва он повесил трубку, как сразу же велел доставить ему все фильмы, в которых у вас есть хоть что-то, похожее на роль. Ему даже принесли дубли роли, с которой вас сняли из-за… как ее… норвежки, в общем.

– Как Шенберг мог заполучить дубли? – изумилась я. – Картина снималась на другой студии! Все лишние материалы уже давно уничтожены…