Ангельская Горячка

— Я следил за сообщениями, пересылаемыми между полковником Холифайром и Никс, — сказал мой отец, когда мы подошли к обзорному залу в передней части дирижабля.

Я посмотрела на круглый фасад, сделанный из стеклянных окон и дверей. Дирижабль поднимался все выше, над высокими зданиями Нью-Йорка.

— Ты шпионил за Первым Ангелом? — спросила я отца, поразившись его смелости.

В дальнем конце комнаты был бар, но мой отец туда не сел. Он выбрал один из коричневых кожаных диванов перед стеклянными окнами.

— Я держу себя в курсе всех событий. Как и положено любому ангелу, — сказал он. — Весь Легион рыщет в поисках тёмной и иной магии. Я уже много лет предупреждаю тебя об этом, Каденс. Я знал, что это произойдёт. И я приготовился к этому.

— Ты знаешь, где Дамиэль, — поняла я, усаживаясь на диван напротив него.

На столе между нами уже стоял поднос с дымящимся чайником и тремя чашками. И хрустальное блюдо, наполненное крошечным круглым сдобным печеньем.

Генерал Сильверстар спокойно налил чай мне и себе.

— Как только полковник Холифайр явился и вмешался в твой допрос Евы Дорен, я понял, что всё кончено. Я вытащил Драгонсайра из Нью-Йорка. Эта ситуация явно подстроена, и всё для того, чтобы заклеймить Драгонсайра как тёмного. Именно по этой причине полковник Холифайр и оказался здесь. Он прибыл со своими выводами в руках, и всё, что он делал после этого, предназначалось для того, чтобы они стали реальностью.

— Ты спас Дамиэля. Ты позаботился о нём.

Он отхлебнул из своей чашки.

— Ты удивлена.

— Конечно, я удивлена. Тебе не нравится Дамиэль.

— Но тебе он нравится, Каденс. И я не считаю Драгонсайра предателем, как бы «по-тёмному» он себя ни вёл. И у него нет никакого тёмного плана, чтобы предать Легион и свергнуть порядок богов.

Дирижабль тряхнуло.

Я огляделась вокруг.

— Что это было?

Мой отец медленно, безмятежно потягивал чай.

— Нас берут на абордаж.

Он всегда был таким правильным, таким уравновешенным, как бы плохо всё ни складывалось. Даже если вокруг наступал конец света, он никогда не впадал в панику и не терял хладнокровия. Он всегда казался полностью контролирующим ситуацию, даже если на самом деле он вообще её не контролировал. Он входил в каждую комнату так, словно она принадлежала ему, вступал в каждую битву так, словно не сомневался, что выиграет её. Нет, не просто выиграет — полностью уничтожит любое препятствие и сравняет с землёй любого врага.

— Где Дамиэль? — спросила я у него далеко не так спокойно. — Здесь? На этом судне?

Он выглядел слегка оскорблённым.

— Нет. Я не настолько глуп. Драгонсайр хорошо спрятан. Я знаю, как уберечь людей от того, чтобы их нашли, — у него зазвонил телефон, и он ответил на звонок. — Да, капитан? — он помешал свой чай. — Конечно, будьте любезны, проводите полковника Холифайра и его Дознавателей. Устройте им полную экскурсию, — он повесил трубку.

Я встретилась взглядом с отцом.

— Ты знал, что полковник Холифайр пошлёт солдат обыскать этот дирижабль.

— Конечно, я знал. Холифайр с энтузиазмом относится к своим обязанностям. Даже с излишним энтузиазмом. Он позволил своим эмоциям затуманить рассудок. Он ненавидит предателей. А ненависть — это мощная эмоция, неподобающая ангелу. Ангел всегда должен сохранять трезвую голову, всегда видеть вещи ясно и логично.

— Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда мы с Дамиэлем будем ужинать с тобой.

— Каденс, — выражение его лица скрылось за маской. Опустело.

— Мы обелим имя Дамиэля, — сказала я ему. — И всё будет по-прежнему, как раньше.

— Всё никогда не будет как раньше, — сказал он мне нехарактерно нежным тоном. — Всё зашло слишком далеко. Это уже нельзя исправить.

— Я не верю, что на свете существует нечто невозможное. Ты это знаешь. И эта философия хорошо мне послужила.

— Не в этот раз, — сказал он, и с его губ сорвался лёгкий вздох. — Драгонсайра уже приговорили.

— То есть, ты просто ставишь на Дамиэле крест? — прорычала я.

— Ты ведёшь себя эмоционально.

— О да, чёрт подери.

— Ты должна сосредоточиться, Каденс. Возьми себя в руки. Контролируй свои эмоции.

— Как я могу быть спокойна, когда вся моя жизнь разорвана в клочья? — потребовала я. — Когда моего мужа объявили изменником и будут гнаться за ним до самого края света?

— Если бы ты мыслила трезво, то поняла бы, что я не поставил крест на твоём муже. Если бы я поставил на нём крест, то не помог бы ему исчезнуть до того, как его найдёт полковник Холифайр.

Я резко захлопнула рот. Я поняла, что он был прав. Я не могла ясно мыслить.

— Дознаватели только что взошли на борт, — сообщил он мне.

— Откуда ты знаешь? Эти стены звуконепроницаемые, даже для сверхъестественных органов чувств. Даже для органов чувств ангела.

— Только для органов чувств некоторых ангелов, — загадочно ответил он.

Я задумалась, затем объявила.

— У тебя есть панель с экраном внутри того подлокотника. Ты пользуешься ей, чтобы наблюдать за ситуацией.

Он поставил свою чашку с чаем.

— Ты всегда была умной девочкой.

— А теперь я очень умный ангел.