Ангельская Горячка

— Действительно. При прочих равных условиях полковник Холифайр тебе не ровня, — гордо заявил он. — Но условия не равны, Каденс. У Холифайра за спиной целый Легион Ангелов.

Я указала на себя, потом на него.

— Только не эти два ангела.

— Возможности нас двоих ограничены.

— Но мы это сделаем.

— Да, — согласился он. — Да, мы это сделаем.

— Ты знал, что полковник Холифайр обыщет этот дирижабль.

— Конечно. Как я уже сказал, он дотошен. В этом я не могу его упрекнуть.

Я знала это выражение в глазах моего отца. Этот взгляд я так часто видела на протяжении многих лет, когда была ещё ребёнком. Именно так он смотрел на меня всякий раз, когда критиковал мою работу, перечислял мои недостатки и намечал пути к улучшению. Я знала, что сейчас он думает о многочисленных недостатках полковника Холифайра. Он ничего не мог с собой поделать. Он был вынужден видеть несовершенства — и желать исправить их.

Двери в смотровой зал распахнулись настежь. В комнату ворвался полковник Холифайр, за ним следовал капитан Холлоуэй. Капитан Холлоуэй был правой рукой моего отца с тех пор, как я себя помню.

— Генерал, я сообщил полковнику Холифайру, что вы слишком заняты, чтобы встретиться с ним, — сказал он моему отцу.

— Заняты интригами, несомненно, — взгляд полковника Холифайра метался между мной и моим отцом.

— Вы забываетесь, полковник, — сурово произнёс мой отец.

— Расследование Мастера-Дознавателя превосходит любой ранг, генерал, — ответил полковник Холифайр тоном сальным, как сам жир.

— Здесь никто не мешает вашему расследованию, полковник. Вы не можете просто ворваться в мой кабинет. Или на мой дирижабль. Вы по-прежнему должны соблюдать те же правила Легиона, что и все остальные. И насколько я знаю, генерал всё ещё выше по званию, чем полковник.

Ноздри полковника Холифайра раздулись, как у быка, готового к атаке.

Сделав глоток чая, мой отец посмотрел на него с тем же холодным видом, что и всегда.

— Я могу процитировать соответствующее постановление, если вы подзабыли, полковник.

Полковник Холифайр сердито посмотрел на него. Он явно кипел от злости; я была удивлена, что дым не повалил из его ушей. Или из его глаз. Он смотрел на моего отца так, словно хотел поджечь его.

Но мой отец прав. Мы не вмешивались в расследование полковника Холифайра, так что он не мог просто помахать своим блестящим новым значком Мастера-Дознавателя и использовать это как предлог, чтобы выбросить все приличия Легиона в окно — или поджечь других ангелов.

— Садитесь же, полковник, — тон моего отца был не приглашением, а приказом. — Присоединяйтесь к нам за чаем.

— Я не пью чай.

— Тогда просто сядьте, — он говорил так, словно отчитывал непослушного ребёнка за плохие манеры.

Я сохраняла невозмутимое выражение лица, что было возможно только потому, что я практиковалась всю свою жизнь. Мне просто хотелось улыбнуться отцу. Я никогда не любила его так сильно, как сейчас.

Полковник Холифайр и мой отец продолжали пристально смотреть друг на друга. Наконец полковник Холифайр отвёл взгляд. А потом он сел.

— Вот так-то лучше. Манеры — это то, что отличает людей от чудовищ… ангелов — от дикарей, — он отхлебнул из чашки.

На самом деле я немного нервничала, и мне нужно было что-то сделать со своими руками, поэтому я взяла чашку и сделала глоток. Терпкий вкус обжёг мне язык. Чёрный чай. Без сахара.

У нас с отцом были совершенно разные предпочтения, когда дело касалось чая. Мне нравился фруктовый чай, особенно клубничный или малиновый. Если он был фруктовым и сладким, то не нуждался в сахаре. Всё, что мне нужно, находилось прямо там, и не надо никаких добавок. Это вся суть моей жизненной философии. Моя семья тоже была такой. Это именно то, что мне нужно, никаких излишеств или подсластителей, если всё идеально с самого начала.

Отец поставил свою чашку на стол.

— Итак, чем мы можем вам помочь, полковник?

— Вы знаете, зачем я здесь.

— Вы ищете генерала Драгонсайра, — ответил отец. — Позвольте мне избавить вас от лишних хлопот. Его здесь нет.

— Мне это известно, — голос полковника Холифайра дрожал на грани рычания.

— И все же вы обыскиваете мой дирижабль.

— Нельзя быть слишком осторожным, когда речь заходит о предателях, генерал. Надо непременно расставить все точки над i. Конечно, вы, как никто другой, оцените это. Возможно, генерал Драгонсайр пробрался на борт без вашего ведома. Вам бы не хотелось неосознанно помогать предателю.

— Могу вас заверить, полковник, что я никогда ничего не делаю неосознанно.

Полковник Холифайр выглядел так, словно только что набрал полный рот гвоздей и прожевал. Его взгляд метнулся ко мне.

— А ваша дочь? Как много вы знаете о том, что она делает?

— Я сижу прямо перед вами, полковник, — резко сказала я. — Вот сами меня и спросите.

Он посмотрел на меня, как ястреб, заметивший мышь. Он понятия не имел, с кем имеет дело.

— Вы помогли генералу Драгонсайру бежать из Нью-Йорка?

— Нет.

— Вы видели его после побега?

— Нет.

— Говорили с ним?

— Нет.

— Вы знаете, где он?

— Нет.

— Вы знаете, что он планирует сделать?

— Нет.

— А как насчёт Евы Дорен? Что вам известно об её местонахождении?