Ангельский Гнев

Солдаты в столовой все ещё не закончили сплетничать. От их обсуждений гудела вся столовая.

— Я многое слышала о дочери генерала Сильверстара, но понятия не имела, насколько она горячая штучка, — сказала женщина-солдат с тёмными волосами, собранными в два хвостика.

— Её кожа такая красивая. Такая безупречная, — пожаловалась её подруга с розовыми губами. — У неё есть это божественное, эфемерное сияние.

— А её волосы блестят, как лучи солнца. Её глаза светятся, как драгоценные аметисты, — добавила мисс Хвостики.

— Я бы отказалась от чего угодно за тело ангела, — сказала мисс Губы.

— Забудь про тело. Ты хочешь магию. Ты когда-нибудь видела ангела в сражении? Это великолепно. Вся Земля как будто останавливается и кланяется всякий раз, когда они творят заклинание.

Мисс Губы вздохнула.

— И само собой, было бы здорово следовать воле богов без угрызений совести.

Без угрызений совести? По правде говоря, я была далеко не так спокойна, как они думали. На самом деле, внутри меня раздирали противоречия из-за того, что мы с Дамиэлем делали с местными солдатами. Если свобода от угрызений совести — это один из божьих даров, то я упустила это преимущество.

Двери столовой распахнулись от магии — от резкого телекинетического щелчка — и затем в помещение вошёл Дамиэль. Он схватил тарелку, наполнил её едой и пошёл в мою сторону, чтобы тоже сесть на ангельском пьедестале.

Я покосилась на его полную тарелку, заполненную едой с идеальной эффективностью.

— Проголодался?

— Да. Я сегодня потратил немало магии.

Я подавила желание содрогнуться. Я просто поддерживала небрежную беседу. Я не думала о причине, которая на самом деле заставила его проголодаться: он сегодня допросил так много солдат. Легион воспитывал силу воли. Его солдаты были более стойкими по сравнению со всеми остальными обитателями Земли, а Дамиэль ломал их умы так, будто они были не прочнее яичной скорлупки.

Дамиэль съел кусочек своего стейка. «То, что я делаю, беспокоит тебя», — сказал он в моём сознании.

«Я в порядке».

«Ты не можешь допустить, чтобы кто-нибудь увидел, что наши допросы тебя расстроили».

«Я знаю».

Я была ангелом. Мне нужно было поддерживать образ — ради Легиона, ради Земли. Ангелы должны быть сильными, непоколебимыми. Если мы дрогнем, пошатнётся все человечество.

Во время допросов Дамиэля, пока я стояла и смотрела, как он раз за разом узурпирует волю солдат, этот узел в моём животе скручивался всё туже и туже. Я была вынуждена стоять рядом, привязывать и отвязывать солдат по приказу, и всё это время притворяться, будто это меня ни капельки не беспокоило. Нет, это ещё не всё. Я должна была притворяться, будто я абсолютно уверена, что мы поступаем правильно.

«Ты одурачила всех, но не меня», — сказал Дамиэль.

«Я знаю».

Они видел меня насквозь. Он знал, как сильно я это ненавидела. В офисе полковника Спеллсторма мне хотелось уйти или хотя бы отвернуться. Но я не могла этого сделать. Я должна была смотреть. Всегда, непоколебимо. Именно это от меня ожидалось.

Наконец, после нескольких часов допросов Дамиэль отослал меня из офиса полковника Спеллсторма, приказав найти себе что-нибудь поесть. Мы скоро покинем Флоренцию, и он не собирался сражаться бок о бок с ангелом, у которого низкий уровень сахара в крови. Ну, или так он сказал. И он говорил очень, очень убедительно.

Это дало мне возможность уйти. Дамиэль отослал меня потому, что моё неодобрение раздражало его, пока он пытался работать? Или потому что он знал, что эти допросы беспокоят меня, и хотел избавить меня от этого зрелища?

Оптимист во мне надеялся на второй вариант.

Но оптимист не мог примириться со сценой, которую я увидела, с Мастером-Дознавателем за работой, в его стихии. Вид этого заставил меня лицом к лицу столкнуться с тьмой в нём — тьмой, которая становилась сильнее с каждым допрошенным им человеком, с каждым сокрушённым им разумом.

Дамиэль продолжал есть свой ланч. Он явно был голоден, но ел чинно и сдержанно, по кусочку, нисколько не спеша и не нарушая приличий. Он опустошал свою тарелку весьма кропотливым образом.

Все взгляды в столовой были прикованы к нам.

— Первый и единственный брак двух ангелов, — прошептал один солдат своим соседям по столику.

— Отпрыск ангела имеет очень высокий магический потенциал. Такой ребёнок с большей вероятностью переживёт Нектар богов и примкнёт к Легиону. С большей вероятностью поднимется по рангам и тоже станет ангелом.

— А ребёнок двух ангелов, само собой, будет ещё более могущественным.

— И великолепным, — добавил другой солдат, сально улыбаясь. Он смотрел на нас с Дамиэлем так, будто хотел затащить нас обоих к себе в постель.

Я замаскировала свой румянец магией трансформации. Мне не нравилось, что люди сплетничают о моей личной жизни… в том числе и о том, чем мы с Дамиэлем занимались или не занимались вместе.