Ангельское предательство (СИ)

— А разве нам есть, что обсуждать? — Еве приходилось сжимать пальцы, чтобы не было заметно, как они дрожат, однако она оставалась неприступной. — Разве ты уже не сказал мне всё тогда, в аду?

Воспоминания нахлынули огромным сильным потоком. Голос на секунду дрогнул, ведь к горлу подошел ком обиды. Она всё ещё помнила, как с ней обошлись. Помнила каждое слово. Помнила невероятную боль, будто каждая клеточка тела физически изнывает. Будто Райнхард не говорил, а буквально вырезал острым ножом на ней каждое слово: «Это была ошибка», «Я соврал», «Я не люблю тебя», «Ты лишь слабая истеричка, которую я хотел лишить сил», «Я найду женщину под стать своему статусу». Еве казалось, что все эти слова так и остались вырезанными на её теле. Где-то возле сердца, ведь оно сейчас болело больше всего. И если она просто снимет свою броню, то сможет показать Райнхарду, какие же ужасные шрамы остались после всего, что он тогда сказал.

— Именно это нам и нужно обсудить. — не стал медлить дьявол. — В тот день всё это говорил тебе не я, а твой кровный отец, Эбнер, который принял мой облик. Я же в то время уже был брошен Сатаной в темницу, из которой долго не мог освободиться даже после твоего ухода.

Глаза Евы расширились от удивления, а руки тут же опустились, словно стали каменными. Губы задрожали, а за ними дрожь прошлась и по всему телу. Она застыла, ничего не понимая. Она так много раз прокручивала в голове возможный диалог с Райнхардом, так часто думала, что сможет ему сказать: «Я уже не та девочка, которую ты знал», «Твоя любовь мне не нужна, как и твоя жалость», «Я переросла эти чувства», «Сейчас ты разговариваешь не со своей «смертной малышкой», а с наследницей Сифа, в будущем сильнейшим существом во всех трех мирах», и далее, далее. Так много вариантов, как сделать ему хоть немного столь же больно, как когда-то было ей. Чтобы уязвить, увидеть, как он будет злиться и поймет, что потерял, за что не боролся. Но она совсем… совсем не ожидала услышать нечто подобное. Ведь тогда было глупо верить в такое. Это была бы наивная надежда. А Ева старалась лишить себя этой наивности, просто выбросить её из своей души, как ненужный рудимент.

— Что? — только и смогла шепнуть она, дрожащим голосом.

На глазах выступили слезы. Она сама того не поняла, они просто появились и всё. Крупные капли, из-за которых даже фигура Райнхарда теперь казалась размытой.

— Что? — повторила она снова, проглатывая свои эмоции.

И тут не выдержала. Сломалась. Ноги вздрогнули, и Ева упала на колени, окружаемая черной тканью юбки своего платья. Точно опавший бутон какого-нибудь тёмного, но хрупкого цветка. Её броня тут же посыпалась, маска спала, и она просто разревелась. Громко, навзрыд. Потому что тогда, в аду, когда услышала все те слова, когда получила шрамы, она даже не смогла по-настоящему расплакаться. Не было сил. А сейчас с осознанием, что всё это было ложью, в душе будто что-то перемкнуло. Поэтому она прижала кулачки к своей груди и зарыдала. От счастья ли? От осознания, что она страдала так долго зря? От несправедливости судьбы, ведь им всё ещё нельзя быть вместе? Она и сама не знала. Просто хотелось кричать. Снова стать слабой, маленькой девочкой, которая не сдерживает эту бурю эмоций внутри себя, а рыдает, громко, почти истерично рыдает, когда ей нужно.

Райнхард на секунду растерялся, но сразу как Ева упала на колени и подняла к потолку заплаканное личико за тем лишь, чтобы громко закричать, он моментально оказался рядом. Опустился на одно колено перед ней, не раздумывая обнял эту глупую, отчего-то разрыдавшуюся девочку, которая так долго строила из себя снежную королеву, что теперь просто взорвалась. Прижал её к себе, дал возможность уткнуться в грудь лицом и продолжать плакать столько, сколько ей будет нужно, но рядом с ним, чувствуя его пламенное тепло. Его размашистые крылья скрыли её тоненькую, хрупкую фигуру под собой. И только в этот момент он ощутил невероятное спокойствие. Она снова рядом. Он снова может её защитить от всего лицемерия, что творится вокруг. Не хотелось думать, что это ненадолго. Сейчас было плевать на всё, что происходило сверху: на бал, отца, Рафаэля. Она всё равно только его.

Он заботливо приложил губы к её волосам, ощущая их аромат и искренне улыбаясь. Сердце забилось быстрее, ощущая рядом ту, ради которой оно только и желало биться. А она всё плакала. Дурочка.

— Ну что ты? — шепнул дьявол, приглаживая её красиво уложенные волосы. — Перестань.

Он ощутил, как её дрожащие маленькие ладошки почти мертвой хваткой цепляются за него. Так, словно больше совсем не хотят отпускать. Ни на секунду.

— Я… — сквозь громкие всхлипы залепетала она, — мне… — и снова не могла сдержать слез, — мне было так плохо.

Эти слова вонзились ножом под ребра, заставили перестать дышать. Потому что как он может позволять себе дышать и жить, когда его маленькая девочка так страдает? Когда ей так больно?

— Мне тоже. — тихо шепнул он, впервые признаваясь перед ней в слабости. — Прости меня.

Она замотала головой, продолжая снова и снова всхлипывать.