Ангелы

Пока я шептал ей, пряча свои глаза, я думала о стыде и нелепости… Перед глазами пробежал образ Нинель в рубашке Люцифера. В тот момент я окончательно понял ошеломительное серьезное различие между страстью и любовью. Я любил Розу, как безумная навозная муха любит коровий кал, как комар, который не может жить без крови, как собака, обожающая глодать кости, как человек, жаждущий увидеть на небе луну и солнце одновременно, но этого никогда не случиться, как растения любят воду, как пустыня, молящая о дожде… И трахнуть Нинель, как жестокий, необузданный маньяк, насладиться ее телом…ощутить ее всю, не боясь притронуться к ней, вообще не боясь… Ведь поначалу мне было страшно дотронуться до Розы, было страшно помять хоть один маленький шип, лепесток… Мне не было жалко Нинель, я не боялся… Да я просто увидел в ней необыкновенно красивый, притягательный кусок мяса. Интересно, что Люцифер увидел в ней? Наверное, то же самое, что и я. Вот чушь какая, а! Почему одни девушки созданы для чего-то большего, чем просто для секса, другие же созданы не больше, чем для секса? Почему одну любят дома, в то время, как в кровати ласкают бешеную суку?

Я решил, что мне ни к чему думать об этом и вспомнил, что обнимаю Розу и пытаюсь поздравить ее с днем рождения. Я аккуратно достал из кармана кольцо (мне не хватило даже на низкопробную бархатную коробочку) и замер. Что я должен был делать дальше? Что сказать? Как и куда спрятать стыд?… В результате я просто надел ей кольцо на палец и опустил глаза, жаль, что они у мены не вытаскивались и не убирались в карман. Им бы там было самое место в тот момент.

– Что это? – тихо прошептала она.

Я, не отрываясь, смотрел на одеяло, и думал, что все – это конец, ну или Роза в начале поржет надо мной, а потом все равно – конец.

– Эй… – протянула она, поглаживая меня по руке. – В чем дело, Гавриил? Что с тобой?!

Я молчал и продолжал смотреть на одеяло, нервно сжимая пальцы… Мне конец…конец…Она будет смеяться, глумиться и всячески издеваться. Я не должен был этого делать…надо было просто купить букет цветов, пару ручек и тетрадок…да хер его знает, что-то полезное.

– Гавриил? – Роза снова позвала. – Ты оглох?

– Послушай… – Я повернул к ней голову, но так и не смог посмотреть в ее глаза. – Я просто хотел… Хотел, чтобы тебе понравилось…

– Да мне нравится! – перебила меня Роза. – Мне никогда раньше не дарили золото! Это самый лучший подарок! Правда!

Мне казалось, что я упаду и двинусь головой об пол от радости. Мне польстили ее слова и, в итоге, все-таки заставили мои глаза осмелиться взглянуть на нее.

Роза светилась неподдельным счастьем. Я никогда не видел такой потрясающей улыбки, таких искренне живых глаз, такой непомерной радости. Короче, по словам Люцифера, Роза явно вступила в реакцию с золотом…И я был счастлив, что она радовалась. И самое милое так это то, что сам того не ожидая, я начал получать благодарность. Ее маленькие руки начали шустро расстегивать рубашку, в то время как ее голубые глаза неотрывно смотрели в мои. Тело, по приказу головного мозга, покрывалось мурашками животной страсти, дикой похоти. В ее глазах стояли слезы…Часть меня жаждала узнать, почему слезы, от чего…Но часть, которая хотела ее, как женщину, не позволяла языку задавать вопросы. Я плюнул на слезы и прикоснулся к ее горячим губам и чуть с ума не сошел.

Да каждый раз, когда мы оставались наедине друг с другом в постели, я сходил с ума. Это достаточно приятное чувство, словно что-то сильное и крепкое хватает за руки и ноги, поднимает в небо с легкостью и аккуратностью. Мое тело не чувствует ни какой опоры, сплошная невесомость, только цепкие когти безболезненно держащие мои конечности. Я, как маленькая детская башенка, витал в облаках, и самое ужасное – мне не хотелось возвращаться на землю. Витать в облаках в наше мерзопакостное время это почти нереально, невозможно. Погрязшие в убогости лжи люди не помнят этих детских радостей. Роза – единственный человек, который опускался в эту пучину тошнотворной брезгливости, чтобы заставить меня витать в гиблых облаках. Я даже не обращал внимания на способ, который она избрала, чтобы мысленно отправлять меня на небеса…

На следующее утро я был не так весел, как мне хотелось бы, и самое ужасное, что в этом некого было винить, кроме себя самого. Роза, как продуманная девочка, не стала отмечать свой день рождения перед экзаменом у Лафортаньяны. Роза поблагодарила меня за подарок и отправилась готовиться к пыткам.

Я просидел с ней весь день и, как не прискорбно признавать, просил ее читать бредовые лекции вслух… Честно говоря, мне было не по себе от мысли, что пойду к бездушной тетке Лафортаньяне даже не прочитав ни одной лекции. Мне ж в таком случае просто не жить! Роза любезно перечитывала по несколько раз злосчастные лекции, словно они ей нравились, чего нельзя было сказать обо мне.