Ангелы бедствий

— Вот что, Кавелин… — наконец, заговорил Власов. — Ты ведь принимал участие в боях против "Брахмана"?

— Так точно!

— Да не ори ты… оборона Фрактала в ночь с семнадцатое на восемнадцатое января, и потом "Жара", так?

— Так точно.

Власов медленно наполнил рюмки и откинулся на спинку кресла, взглянув на оперативника пристальным изучающим взглядом.

— Если бы тебе предложили спокойную работу в штаб-квартире, ты бы согласился?

Стас лихорадочно соображал. Он пока не мог взять в толк, с какой целью его сюда вызвали, стараясь при этом силясь сообразить как можно быстрее, делая выводы из того, что он видит и слышит. Старшие офицеры отдыхают, расспрашивая о боевом опыте и ставя такой вопрос. К чему бы это?

Власов и старший ведущий молчали, не торопя Стаса с ответом.

— Никак нет.

— Долго думаешь, — сказал Власов. — У нас есть свободная должность в "Панцире". Не очень сложно, но ответственно. Работа с информацией — скучно, но перспективно. Что скажешь?

"Меня испытывают", подумал Стас, решив на этот раз не затягивать с ответом:

— Извините, не соглашусь.

Власов приглашающим жестом кивнул своему знакомому и они взялись за рюмки. Стас смотрел, как они неторопливо пьют и закусывают, словно бы разом потеряв интерес к оперативнику.

— Ну да ладно, — продолжил Власов, вновь наполняя рюмки, откидываясь на спинку кресла и хрустя яблоком. — У нас не хватает кадров, и после разрушения "Перстня" мы еще не скоро пополним ряды. Ты получаешь повышение.

Власов достал из нагрудного кармана кителя прямоугольный пластиковый конверт, положив его на стол перед собой, и пододвинув его в сторону оперативника.

"Меня разыгрывают", почему-то подумал Стас, и это моментально подействовало на него. Конечно, скучающие от безделья офицеры просто развлекаются, это можно понять по самоуверенному взгляду старшего ведущего, все время молчащего и ухмыляющегося. Стас почувствовал, как гора свалилась с плеч, но вместе с этим навалилось другое тяжелое чувство. Никому не хочется быть объектом насмешек.

— Служу "Уаджет", — выдавил из себя Стас, еще раз козырнув. Он не предпринял никаких потуг взять конверт, с унынием думая о том, что будет дальше.

— Знакомься, старший ведущий Фролов, — Власов кивнул на своего знакомого в камуфляже. — Профессиональный военный. Уничтожает Ткань уже более шести лет по всему миру, знает почти все об этой твари. Так вот, недавно мы обнаружили маленький кластер Ткани, на Аравийском полуострове, восточное побережье. Он пока "блуждает", пребывает в пассивной стадии развития и еще не пустил "корни" и разросся, так что уничтожить его будет относительно несложно. Очень кстати, так сказать. Через несколько дней ты, и еще трое новеньких-ведущих смотаетесь туда в составе штурмовой группы. Фролов будет присматривать за вами. Он вам и покажет и что такое Ткань. Так ведь, Миша?

— А то, — безмятежно улыбаясь, сказал старший ведущий, и Власов кивнул:

— Сколько ты уже у нас, Кавелин?..

— Более шести месяцев, — невнятно и хрипло проговорил Стас. Если это и был розыгрыш, то или очень глупый, или очень сложный.

Власов благодушно усмехнулся:

— Считай, что с этого момента началась твоя настоящая служба в "Уаджет". Поздравляю с повышением. Бери пропуск, — старший координатор указал на третью стопку, наполненную янтарно-красным вином. — Пей, и дуй отсюда.

* * *

Черный фон с символом "Уаджет" — золотым оком Ра — сменился схематическим изображением карты мира. Картинка увеличилась, приблизив к зрителю южное полушарие. На Западном побережье Австралии, Шри-Ланке, Мадагаскаре и ЮАР появились красные "шайбы", обозначающее расположение вражеских баз. За кадром раздался голос старшего брифинг-инструктора "Уаджет":

— Благодаря успешным действиям нашей контрразведки, нам стало известно имя нашего врага, атаковавшего нас семь дней назад. "Брахман" — хорошо вооруженная и подготовленная террористическая организация, состоящая из ветеранов Второй экспедиции, возглавляемая Дииром Моканди. Многие из вас наверняка слышали об этом человеке.

Карту мира сменило изображение бывшего маршала Конфедерации, в анфас и в профиль, фотографии, взятые из его личного дела. Эти снимки были сделаны более двух десятков лет назад, и его узкое лицо еще не было покрыто морщинами и измождено, как в последние годы его жизни — до того, как он ушел в тень. Черные глубокие глаза, казалось, вбирали в себя свет, но Моканди смотрел открытым, ясным и спокойным взглядом человека, как если бы его разуму было открыто что-то большее, чем остальным людям, словно бы он уже познал тайный смысл всей своей жизни и это знание не принесло ему счастья.