Ангелы Эванжелины

— Но я не играю, — возмущенно фыркаю в ответ. — Я, правда, не та, за кого вы меня принимаете. Меня зовут Женя, и я бы хотела попасть домой. Или в общежитие. Помогите мне, пожалуйста.

— Жениа? — как-то странно растягивает звуки в моем имени мужчина. — Интересное имя. Сама придумала? Оно даже как-то и не звучит по-нашему.

— Обычное имя. И совсем не редкое, — слегка пожимаю плечами, не понимая его удивления. В нашем классе было целых две Жени.

— Домой говоришь, — продолжает граф, ухмыляясь. — Отвезу я тебя домой. Не сомневайся.

Эта ухмылка мне совершенно не нравится. Вот совсем. Сто процентов этот ненормальный что-то задумал.

Внезапно экипаж начинает трясти, да так, что я несколько раз чуть не прикусываю себе язык. Осторожно выглядываю из окна, слегка отодвинув шторку, и удивленно замираю.

За стеклом мимо нас степенно катится еще один экипаж, только не такой эффектный, как графский, по мощеному брусчаткой тротуару разгуливают парочки в старинных нарядах, вывески зданий удивляют незнакомыми каракулями, вместо привычных названий и совсем отсутствует шум, присущий современному городу. Да и весь этот антураж выглядит так, будто я оказалась на съемках исторического фильма.

Мама! Куда я попала, и где мои вещи?

— Куда вы меня привезли? — поворачиваюсь я к виновнику сих злоключений. Это что ролевка какая-то или декорации? Город не то, что не мой, а вообще не похож ни на один из известных мне. А их на своем молодом веку я повидала немало, мы довольно-таки часто переезжали с места на место.

Брови мужчины поднимаются, чуть ли не до самых волос, а взгляд становится немного раздраженным.

— Эва, не переигрывай! — рявкает он. — Мы уже почти дома. Я имел наглость поселиться в особняке своих родителей, надеюсь, ты не откажешь пасынку своего мужа в такой милости?

Опять он о муже каком-то талдычит! У меня что, не лбу написано: “Разведи дуру?”

Желание сбежать от этого ненормального становится все сильнее и сильнее. А если он маньяк какой-то? Оглядываюсь в поисках подходящего предмета, чтоб вывести мужчину хотя бы на несколько секунд из строя и выпрыгнуть с экипажа, но карета, дернувшись, останавливается.

Первым выскакивает наружу граф, а затем, как самый настоящий джентльмен, подает мне руку, помогая выбраться. Принимаю это его благодетельство, понимая, что сейчас лучше всего притворится смирившейся и покладистой. А потом, усыпив бдительность этого ненормального, драпать со всех ног. Мир не без добрых людей, авось и домой доберусь без приключений.

Экипаж наш остановился, как оказывается, возле большого и красивого здания с высокими белоснежными колонами и огромными окнами. Эмерей, крепко держа меня за руку, поднимается на крыльцо, и мне не остается ничего другого, как последовать за ним.

С трудом преодолеваю десяток каменных ступеней, путаясь в подоле длиннющего платья. М-да, не привыкла я к таким нарядам. И как в них раньше-то ходили?

А как только мы заканчиваем сие восхождение, двери открываются, и на пороге нас встречает невозмутимый и чопорный дворецкий. Его подбородок так высоко задран, что мне кажется, будто вот-вот тощая шея мужчины переломится, и голова упадет на пол. С трудом сдерживаю смешок и робко прохожу внутрь вслед за Эмереем.

— Лэрд, леди, — кивает нам главный из лакеев. — Я рад видеть вас в добром здравии.

Последняя фраза, судя по всему, относится ко мне, и я мугыкаю что-то невразумительное, не зная, что сказать в ответ.

Пока я с любопытством оглядываю огромный вестибюль, поражаясь восхитительному дизайну, к нам спускается милая горничная, которая при виде меня широко улыбается. Создается даже такое впечатление, что она едва сдерживает искренний порыв меня обнять.

— Идемте, леди, — торопит она меня, по-видимому, желая поскорее остаться наедине. Высвобождаю свою руку из лапищ Эмерея и следую за служанкой. Может она прояснит, наконец, ситуацию во всем этом дурдоме.

Колючий взгляд графа буквально жжет между лопаток все то время, пока я поднимаюсь по широкой мраморной лестнице наверх.

Пройдя по просторному светлому коридору и миновав несколько дверей, горничная приводит меня в красивую девчачью комнату. Эта комната вся такая нежная, зефирная и ванильная, что я буквально ощущаю, как у меня слипаются зубы. Обои на стенах приятного кремового цвета, а вся мебель белая либо светло-розовая. Создается впечатление, что в этих карамельных апартаментах живет ребенок, девочка, которая любит сказки и розовых единорогов.

— Не желаете ли себя привести в порядок? — спрашивает служанка. — Приготовить ванну?

Рассеянно киваю, обнаружив, что в комнате кроме входных дверей, есть еще одни, за которыми как раз и скрывается девушка. Я, нерешительно постояв среди сего розового изобилия, следую за ней и попадаю в спальню, точно такую же мимишную и сладкую. Прям покои принцессы, не иначе, даже воздушный белый балдахин над кроватью имеется.

Справа из приоткрытой узкой двери слышится шум воды и тихий голос моей провожатой, напевающей какую-то незнакомую мне песню, и я делаю вывод, что именно там прячется санузел.