Ангелы Эванжелины

Это все настолько странно, что найти объяснение пока мой мозг не может. Допускаю мысль, что со временем я все-таки разберусь с этими актерами и декорациями, а пока позволяю себе расслабиться и насладится водными процедурами. Смыть с себя отвратительный больничный запах, которым пропиталась не только одежда, но и вся я, хочется просто до зубовного скрежета. На все порывы служанки помочь мне в этом нелегком деле, реагирую категорическим отказом и быстро выпроваживаю ее с глаз долой. Разве я дитя малое, чтобы меня раздевали и купали?

Ванна уже наполнена, на поверхности воды белыми клубами высятся шапки ароматной пены. Полотенца и халат лежат на тумбочке.

Разворачиваюсь к зеркалу и провожу ладонью по запотевшей поверхности. И по мере очищения отражающей глади паника в моей груди нарастает и нарастает. А, когда уже полностью могу себя рассмотреть, с моих губ срывается испуганный крик. В зеркале не я!

Прижимаю ладони к щекам, и девушка в зеркале повторяет точно такой же жест. От этого становится страшно и жутко. По позвоночнику пробегают мурашки озноба, не смотря на жару в ванной комнате. Я буквально чувствую, как волосы на голове начинают шевелиться.

— Леди Эванжелина, — вбегает горничная и тут же кидается ко мне. — Что с вами?

Протягиваю руку к зеркалу и надавливаю на гладкую прохладную поверхность. Может, это шутка, розыгрыш? Отражение снова безошибочно копирует мои движения. Оно совсем на меня не похоже: светлые медовые с рыжинкой пряди, огромные карие глаза, широко открытый в испуге рот.

— Кто это? — тычу пальцев в зеркало. — Кто?

Мой голос звучит слабым испуганным писком. Страх охватывает меня своими плотными щупальцами и я чувствую ─ еще чуть-чуть и сорвусь.

— Л-л-л-леди, — начинает заикаться служанка. — Это вы!

Девушку откровенно начинает пугать моя реакция, она медленно пятится к выходу, и едва не падает, споткнувшись об порог.

— Не я! Не я! Не я! — мотаю головой. То, что отражение мотает точно так же, приводит меня ужас. В хватаю с полки какой-то стеклянный пузырек и швыряю в зеркало. Вдруг это шутка, подстава, и там, за стеклом, всего лишь картинка. Но зеркало, покрывшись тоненькой сеточкой трещинок, все равно продолжает показывать незнакомую мне девочку. Оглядываюсь в поисках следующего снаряда и натыкаюсь взглядом на еще один флакон с каким-то косметическим средством. Эта бутылочка оказывается побольше и потяжелее, а еще удобно ложится в руку

Размахиваюсь и, что есть силы, наношу удар, за ним еще один, и еще. “Это пранк! Пранк!”, — повторяю в голове как заведенная, разбивая стекло на мелкие осколки.

— Эва! Эва! — меня обхватывают со спины, крепко прижимая руки к бокам. — Успокойся.

С горла срывается всхлип. Понимаю, что подстроить такое пришло в голову именно этому человеку. Что он со мной хочет сделать? Зачем я ему? Может это какой-то психологический эксперимент, а я в роли подопытной крысы? Пытаюсь лягнуть его ногой, ударить, вырваться, но у меня ничего не получается.

— Она одержима! — восклицает замершая в дверях горничная.

— Не мели глупости, Лина, — рявкает граф. — Это просто припадок. Лучше доктора Эшли вызови.

Получив четкие указания, девушка, взмахнув юбками, выбегает, а я еще с минуту повырывавшись, обессилено повисаю у лэрда Эмерея на руках.

— Успокоилась? — шепчет он мне прямо в ухо. Теплое дыхание колышет выбившийся из прически локон, вызывая щекотку. Передергиваю плечами и киваю.

— Вот и отлично. Не хотелось бы приводить тебя в чувство пощечиной, бить женщин, знаешь ли, не в моих правилах.

— Где я? — попытка сказать хоть слово вызывает боль в сорванном криками горле.

— Дома, Эва. Дома. Там, где ты жила весь последний год, — устало вздыхает мужчина.

— Нет. Это не мой дом. Я не знаю вас. И ее не знаю, — мой голос испуганно дрожит. — Я Женя. Мне двадцать лет. И я никогда не была замужем.

Граф продолжает меня прижимать к себе, но хватку ослабляет, хотя я уверенна, попытайся я выкинуть коленце, он снова стиснет меня так, что я едва смогу дышать. Его ладонь в успокаивающем жесте поглаживает меня по волосам, и я испуганной мышкой затихаю в его руках.

— Вот она, доктор, — в ванную в сопровождении Лины протискивается огромный седовласый амбал. Такого я бы приняла скорее за грузчика или охранника, но уж никак не за врача.

— Что тут у нас, Тео? — спрашивает он у графа, с любопытством разглядывая нашу живописную композицию.

— Мне кажется припадок, Риган, — отвечает Эмерей. — Все же Эва перенесла шокотерапию, а после нее характерна некоторая эмоциональная нестабильность.

— Со мной все хорошо уже, — перебиваю я мужчин. — Никакой это не припадок, я просто хочу домой. Отпустите меня, пожалуйста.

На глаза набегают слезы. Мне страшно и непонятно все вокруг.

— Зачем я вам? Зачем вы меня держите? Я хочу домой! — последний возглас тонет в громком всхлипе и слезы ручьем начинают течь по щекам.

— Лэрд… Эмерей, пожалуйста… отвезите меня домой…