Ангелы Эванжелины

Теперь нам некуда спешить, лошади идут спокойным шагом, я мерно покачиваюсь в седле, то и дело принимаясь клевать носом. Плотный завтрак и бессонная ночь дают о себе знать, и я уже несколько раз просыпаюсь от того, что едва не падаю. В конце концов, Теодор не выдерживает и пересаживает меня к себе на колени. А я даже и не думаю сопротивляться. Во-первых, наездница из меня по-прежнему так себе, и не привычное к нагрузками тело побаливает от долгой скачки, во-вторых, я прекрасно понимаю, что действительно довольно-таки уставшая и легко могу упасть, сломав при этом шею и, в-третьих, чего уж греха таить, мне просто нравится быть поближе к Теодору.

Слегка поерзав и удобнее устроившись на графских коленях, я с облегчением вздыхаю и чуть откидываюсь ему на руку. Спина ужасно ноет, как и все тело, и сидеть ровно достаточно трудно.

— Устала? — скорее утверждает, чем спрашивает Эмерей.

— Немножко, — киваю в ответ, взглянув на мужчину из-под ресниц.

— Так может, поспи пока. До следующего привала ехать несколько часов, — предлагает граф, чуть крепче обнимая меня за талию и помогая принять наиболее комфортное положение.

Тихонько вздыхаю и вновь ерзаю, пытаясь настроиться на сон. Вот странное дело — в глаза, будто кто-то песок насыпал, а уснуть ну никак не получается.

— Ну, чего ты елозишь? — ворчит мужчина. Видимо своими движениями я ему немного мешаю. — Что тебя беспокоит?

Сажусь прямо, чтоб заглянуть ему в глаза и встречаю внимательный серьезный взгляд Эмерея, который с неподдельным интересом изучает мое обеспокоенное выражение лица, заставляя смутится.

— Я не понимаю, кто я тебе, — едва слышно бормочу, не зная как поточнее объяснить то чувство раздрая, которое поселилось у меня в душе.

— Женя, неужели не ясно? — улыбается уголком губ граф.

— Нет, не ясно, — хмурюсь. — Пока что я слышала от тебя, что ты мой опекун.

Легкая обида, как я ее не сдерживаю, а все же проскальзывает в моем голосе.

— Я полагал, что с недавних пор между нами отношения изменились, — хмыкает он.

— Это ты полагал. Я же ничего конкретного не услышала, — хмуро разглядываю свои руки, опуская взгляд.

— Женя, ты поразительная, — непонятно чему радуется мой собеседник. — После того, что было, после того, что мы пережили вместе, ты еще сомневаешься в моем отношении к тебе?

Снова поднимаю глаза, выискивая в его взгляде те самые подтверждения его изменившегося отношения.

— Я, например, — продолжает Эмерей, обхватывая мой подбородок пальцами. — Ни разу не усомнился в твоих чувствах ко мне. Даже когда одна маленькая самоуверенная девчонка решила что может решать за нас двоих, и стерла весьма важный момент из моей жизни. И, заметь, я даже не наказал ее за такое самоуправство, хотя надо признать, руки ой как чесались.

Вспыхиваю от смущения и, не зная, что сказать в ответ. М-да, накосячила я знатно.

— Женя, я тебя люблю и хочу, чтоб ты стала моей женой.

Удивленно моргаю, не ожидав столь резкого перехода от шутливого тона к серьезному заявлению.

— Ты согласна? — хмурится Эмерей, устав ждать моего ответа. — Учти, я тебя никуда не отпущу. И если бы кое-кто не вмешался в мои воспоминания, этот разговор бы произошел еще два дня назад.

— Извини, — щеки от стыда наливаются румянцем, и я становлюсь похожей на перезрелый помидор. — Конечно, я согласна.

Обхватываю его лицо своими ладонями, и целую в губы.

— Я не хотела, правда, — сразу же отстраняюсь, спеша все объяснить. — Просто боялась. Боялась, что для тебя это всего лишь интрижка, что я просто попалась под руку, и не понимала, чем могла привлечь такого как ты… До сих пор не понимаю…

Признания сыплются, словно горох из дырявого мешка, и я уже не в силах их остановить.

— А еще… Это ведь не моя внешность, я по-настоящему совсем не такая, я другая, иначе выгляжу. И ты жену любил, я знаю, Зоуи рассказала, и очень страдал, когда она погибла. А я всего лишь… я.

Перевожу дух, сморгнув с ресниц непонятно откуда взявшиеся слезы.

— Женя, ты глупышка, — он аккуратно вытирает соленые капли с моих щек. — Разве любят по какой-то причине? Разве любят только внешность? Разве можно жить прошлым? Ты это ты, и этого полностью достаточно. Мне все равно, как ты выглядишь и как выглядела. Я люблю тебя такую пылкую, бесстрашную, добрую, открытую и самоотверженную, готовую прийти на помощь, любящую моих детей.

Шмыгаю носом, стараясь сдержать слезы. Я и вправду глупышка, даром, что интеллект высокий.

— Я любил Леолу, — продолжает Теодор. — И было бы неправильно это отрицать. Но ее больше нет. А есть ты. Тебя я тоже люблю. Сильно. Безгранично. Я хочу прожить с тобой остаток своих дней, воспитывать наших детей… Я думаю, мальчишки обрадуются, если у них появится сестричка. А может и не одна. Или еще парочка братиков. Хочу засыпать с тобой рядом и просыпаться, хочу с тобой шутить, лазить по деревьям, обсуждать книги. Черт, да я даже ругаться с тобой хочу, лишь бы ты была со мной…