Ангелы-хранители

Существо в столовой снова зашевелилось. Сомнений в его присутствии больше не оставалось. Выскочив из окутанного тьмой дальнего угла комнаты, существо взлетело на обеденный стол и с душераздирающим воплем повернулось к Трэвису. Он увидел горящие в темноте глаза и фигуру размером почти с взрослого мужчину, которая, несмотря на скудное освещение, казалась деформированной. Затем существо спрыгнуло со стола и кинулось на Трэвиса.

Эйнштейн ринулся на перехват, однако Трэвис немного попятился – выиграть лишнюю секунду для выстрела. Он нажал на спусковой крючок, но, поскользнувшись на устилавших пол книжках, упал навзничь. Прогремел выстрел, но Трэвис понял, что промахнулся, попав в потолок. Эйнштейн подлетел к противнику, и в этот момент Трэвис сумел более отчетливо разглядеть существо с горящими глазами. Он увидел бесформенную морду и широко разинутые жуткие челюсти, совсем как у аллигатора, со страшными кривыми зубами.

– Эйнштейн, нет! – Понимая, что у Эйнштейна не было ни единого шанса и адское создание непременно порвет его в клочья, Трэвис принялся палить из позиции лежа.

Крик Трэвиса и громкие выстрелы заставили Эйнштейна застыть на месте. Впрочем, и дьявольское отродье, похоже, передумало нападать на вооруженного мужчину. Существо развернулось – оно было проворным, куда проворнее кошки, – и, проскочив темную столовую, кинулось к двери на кухню. В тусклом луче света из кухни Трэвис увидел уродливый силуэт, и у него возникло странное ощущение, будто нечто, не предназначенное стоять прямо, каким-то образом выпрямилось. Это нечто имело деформированную голову, вдвое больше положенного, горбатую спину и слишком длинные руки с похожими на грабли когтями.

Трэвис выстрелил снова, уже ближе к цели. Пуля расщепила дверную раму.

С диким воплем существо исчезло на кухне.

Что, ради всего святого, это было? Откуда оно появилось? Неужели оно действительно сбежало из той же лаборатории, где создали Эйнштейна? Но как им удалось создать подобного монстра? И зачем? Зачем?

Трэвис был начитанным человеком: на самом деле последние несколько лет бо́льшую часть времени он посвящал книгам и сейчас начал мысленно перебирать возможные варианты. И среди них в первую очередь исследования в области рекомбинантной ДНК.

Эйнштейн стоял посреди столовой, яростно облаивая дверь, за которой исчез неприятель.

Поднявшись на ноги, Трэвис подозвал Эйнштейна, тот быстро и очень охотно вернулся к ноге хозяина.

Трэвис утихомирил Эйнштейна и напряженно прислушался. Он слышал, как Нора отчаянно зовет его с лужайки перед домом, но из кухни не доносилось ни звука.

Трэвис крикнул, желая успокоить Нору:

– Я в порядке! Со мной все хорошо! Оставайся там!

Эйнштейна трясло.

Трэвис слышал двойные удары своего сердца, он почти слышал стук капель пота, стекающих по лицу и по спине, но он не слышал ничего, что помогло бы ему засечь это исчадие ада. Хотя существо вряд ли выскочило на задний двор и, скорее всего, по-прежнему оставалось на кухне. Трэвис понял, что монстр не хотел попадаться людям на глаза, а потому передвигался исключительно по ночам, в темноте, что позволило ему проскользнуть незамеченным даже в такой крупный город, как Санта-Барбара. На улице еще было достаточно светло, и, оказавшись там, существо могло вызвать подозрения соседей. Более того, Трэвис буквально чувствовал его присутствие где-то поблизости. Так чувствуют спиной чужой взгляд, так чувствуют приближение грозы в дождливый день с набрякшими облаками. Да, монстр по-прежнему был в доме: притаившись на кухне, он был наготове и ждал.

Осторожно подойдя к арке, Трэвис пробрался в темную столовую.

Эйнштейн оставался рядом, он не скулил, не рычал, не лаял. Ретривер, похоже, понимал, что Трэвису необходима абсолютная тишина, чтобы слышать, где находится монстр.

Трэвис сделал еще два шага.

Через кухонную дверь он мог видеть угол стола, раковину, часть кухонного прилавка, посудомоечную машину. Солнце садилось с другой стороны дома, свет на кухне был тусклым, серым, и противник не отбрасывал тени, которая позволила бы его засечь. Он вполне мог ждать за дверью или залезть на прилавок, чтобы оттуда спрыгнуть на Трэвиса, когда тот войдет.

Тогда Трэвис решил обмануть проклятую тварь в надежде, что та молниеносно отреагирует на любой признак движения в дверях. Засунув за пояс револьвер, Трэвис осторожно поднял один из стульев, стоявших возле обеденного стола, и с расстояния в шесть футов швырнул стул в открытую дверь. После чего выхватил револьвер и, когда стул приземлился на кухне, приготовился стрелять. Стул ударился о пластиковую поверхность кухонного стола, рухнул на пол и врезался в посудомоечную машину.

Однако номер не прошел. Тварь даже не пошевелилась. И когда стул наконец перестал громыхать, на кухне опять воцарилась тишина, пронизанная напряженным ожиданием.

Эйнштейн издал странный звук – тихое прерывистое пыхтение, и Трэвис понял, что собаку бьет неконтролируемая дрожь.