Ангелы-хранители

– Кто из тех, кого ты знаешь, обладает сходством с собакой и обезьяной и имеет желтые глаза? – спросил Уолт. – Кроме твоей мамы, конечно.

– Не смей трогать мою маму, белый человек! – произнес Лем и, уже не сдерживая улыбки, сел в машину.

Придержав дверь, Уолт посмотрел на друга:

– Тогда кто, ради всего святого, все-таки сбежал из «Банодайна»?!

– Я ведь уже сказал тебе, что это не имеет никакого отношения к «Банодайну».

– А пожар, возникший на следующий день в лаборатории… Неужели они сами устроили поджог, чтобы скрыть то, чем они там занимались?

– Не смеши меня, – устало сказал Лем, вставив ключ в замок зажигания. – Улики можно уничтожить более эффективным и менее радикальным способом. Если, конечно, там действительно были улики, требующие уничтожения. А их там наверняка не было, поскольку «Банодайн» не имеет к этому никакого отношения.

Лем завел двигатель, но Уолт не собирался сдаваться. Продолжая держать дверь, он наклонился поближе к Лему, чтобы перекричать шум мотора:

– Генная инженерия. Вот чем они занимались в «Банодайне». Манипуляциями с бактериями и вирусами для создания новых микробов, способных вершить великие дела вроде выработки инсулина или разъедания нефтяной пленки. А еще, похоже, они подправляли геномы растений для создания сортов кукурузы, способных расти на кислых почвах, или пшеницы, требующей вдвое меньше воды для полива. Мы привыкли думать, что манипуляции с генами проводятся в малых масштабах – растений и микроорганизмов. Но что, если они экспериментируют с геномом животных с целью получения необычного потомства: абсолютно новых видов? Так они именно этим балуются, да? И не такое ли существо сбежало из «Банодайна»?

Лем раздраженно покачал головой:

– Уолт, я не специалист по рекомбинантной ДНК, но не думаю, что наука достигла таких высот, чтобы более-менее уверенно вести подобные разработки. Да и вообще, с какой целью? Ладно, допустим, они смогли создать странное новое животное путем манипуляций с геномом существующих видов. Но какое они этому найдут применение? Разве что для демонстрации в качестве ярмарочных уродцев.

– Я не знаю, – прищурился Уолт. – Вот ты и скажи.

– Послушай, деньги на исследования выделяются с большим скрипом, и идет жуткая грызня за любой мало-мальский грант, так что вряд ли кто-нибудь может позволить себе экспериментировать с тем, что не будет иметь прикладного значения. Усек? Ну а поскольку я принимаю участие в данном расследовании, ты, естественно, делаешь вывод, что речь идет о национальной безопасности, из чего следует, будто в «Банодайне» проматывают деньги Пентагона, чтобы создать ярмарочного уродца.

– Слова «проматывают» и «Пентагон» иногда встречаются в одном предложении, – сухо заметил Уолт.

– Уолт, будь реалистом. Пентагон может позволить некоторым своим подрядчикам широко тратить деньги на создание необходимых систем вооружения. Но совсем другое дело, если Пентагон будет сознательно субсидировать эксперименты, не имеющие оборонного потенциала. Да, эта система иногда не слишком эффективна, иногда даже коррумпирована, но она никогда не бывает откровенно глупой. В любом случае хочу повторить еще раз: наш разговор совершенно бессмысленный, так как все это не имеет ни малейшего отношения к «Банодайну».

Уолт наградил друга долгим взглядом, затем тяжело вздохнул:

– Господи, Лем, да ты просто молодец! Я знал, что ты будешь мне врать, и тем не менее почти поверил, будто ты говоришь правду.

– Я говорю правду.

– Ты молодец. Итак, расскажи мне… как там насчет Уэзерби, Ярбеков и остальных? Вы поймали убийцу?

– Нет.

На самом деле сотрудник, которому Лем поручил это дело, доложил, что, похоже, Советы прибегли к услугам киллера, не связанного с их конторой и, возможно, никак не связанного с миром политики. Расследование, кажется, зашло в тупик. Но единственное, что Лем сказал Уолту, было это короткое «нет».

Уолт выпрямился и собрался было закрыть дверь машины, но, передумав, снова наклонился к Лему:

– И еще одно. Тебе не кажется, будто у него очень целенаправленный выбор пути следования?

– О чем ты говоришь?

– Сбежав из «Банодайна», он движется строго на север или северо-северо-запад, – сказал Уолт.

– Да не сбегал он из «Банодайна», чтоб ему пусто было!

– Из «Банодайна» в каньон Святого Джима, оттуда в Ирвайн-парк, оттуда сегодня ночью в дом Кишанов. Строго на север или северо-северо-запад. Полагаю, ты в курсе, что бы это могло значить, куда он может направляться, но я, естественно, не смею тебя об этом спрашивать, ибо тогда ты просто-напросто сгноишь меня в тюрьме.

– Я сказал тебе чистую правду о «Банодайне».

– Говори-говори.

– Тебе это любой скажет. А теперь ты отпустишь меня наконец домой? Я устал как собака.

Уолт улыбнулся и закрыл дверь машины.

Лем вырулил из подземного паркинга на Мейн-стрит, а оттуда – на скоростную автостраду в сторону Пласентии, где находился его дом. Лем надеялся лечь в постель еще до восхода солнца.