Ангелы летают бесшумно

Олеся звонко смеялась, не особо обращая на него внимание. Ну, проехал себе и хорошо!

– Эй, ты! – прокричал Денису дворник: – Ты совсем обалдел? Детей не увидел, что ли?

– Вот я твоему отцу сейчас как расскажу! – сказал он, тряся метлой.

Денис недовольно насупился, но ничего не сказал – только завернул на очередной круг.

– Дядя Петя! Здравствуйте! – звонко прокричала Олеся дворнику, и радостно замахала ему рукой. Он подметал подъезд, который с правой стороны выходил на площадку.

Дядя Петя отставил свою метлу и довольно посмотрел на эту весёлую девочку. Всегда, сколько он её видел, она радостно порхала, восхищённо смотря на мир. И он помахал ей в ответ. Правда затем смущённо усмехнулся и тут же вернулся к своему делу, счастливо покачивая своей взъерошенной на ветру головой.

– Пойдём лучше к турникам, – сказал ей Миша.

– Нет, пошли на качели, – радостно возразила Олеся: – Ты меня покатаешь.

– Хорошо! Но потом пойдём на турники, – согласился Миша.

– А как у волшебниц работают эти волшебные вещи, – поторопился спросить Миша, понимая, что ему так много ещё надо узнать.

– Ну…, – задумалась Олеся, – они могут, например, издавать очень странные звуки. Вот как такие, например. Слушай! Слышишь? Как громко свистит! Это точно Галина Ивановна свои волшебные очки надела! Весь двор задрожал от этого гула.

– Что-то мне страшно, Лесь! – Миша испуганно повернулся в сторону Галины Ивановны: – Она ведь добрая! Как она может пугать нас такими страшными звуками?

– Не знаю, – замирая, пролепетала Олеся, и на её глаза стали накатывать лёгкие слёзы, которые только-только стали застилать её голубые глаза.

Над их головой пролетел снаряд, а за ним ещё несколько.

Галина Ивановна взволновано подскочила, выпуская из рук телефон. Двор взорвался страшным шумом, и земля перевернулась под ногами. Галина Ивановна перегнулась и упала, как подкошенная, оставляя в воздухе гарячие брызги крови. Они упали следом, окропляя асфальт и стекая густыми струями вниз на дорогу, подмывая разбитый старенький телефон, к которой тянулась её рука.

– Ма-ама! – зарыдал Миша, не отрывая взгляда от Галины Ивановны. Свист не переставал разрывать уши, и земля ещё четыре раза переворачивалась, мешая небо и землю, дома и песок. Миша рыдал. Его глаза ничего уже не видели.

Вдруг он почувствовал, как его обняли чьи-то тонкие руки. Это была Олеся. Она разозлено, сквозь слёзы смотрела вокруг, прижимая к себе братика. Крики, вопли, звон падающего стекла, треск и взрывы, – всё перемешалось. Она могла ясно чувствовать только братика в своих руках. Ещё один взрыв. Да когда же они прекратятся! Олеся с надеждой посмотрела на верх – там было нежное голубое небо. И всё застелила пыль. Взрывная волна отбросила её в сторону. О кожу ещё пару раз больно ударили острые камни, вырванные из бордюрных плит. Небо закружило перед глазами. Звенело в ушах. Хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Хотелось просто закрыть глаза. Звенело в ушах…

Какой-то мужчина в военной форме подбежал и быстро схватил на руки мальчика, отбегая в строну, и накладывая ему на руку повязку. По его рукам стекала яркая красная кровь, но мальчику надо было потерпеть. Во дворе было с десяток раненных, им сейчас оказывалась первая медицинская помощь. Скорая была уже в пути.

В воздухе стоял вой сирен, и пахло землёй, кровью и бинтами. Ополченцы вместе с врачами поместили раненых в машины скорой помощи, и они, считая минуты, понеслись в больницу.

3

В зале, на большом диване скромно сидели три женщины: двое молодых и одна по старше.

– Значит, смотрите! – продолжила та, что постарше. Она не раздевалась, видно было, что зашли ненадолго. На ней был расстегнутый пуховик и старая кофта.

– Здесь коробка с лекарствами. Она небольшая, зато есть все лекарства по списку, который Вы нам оставляли.

Молодая хозяйка с благодарностью приняла посылку, немного неловко кивая.

А вот здесь деньги. Собирали по всей России, да и наши люди немного помогли. Десять тысяч рублей. Пока только так, – добавила она, вручая пакет с деньгами.

Социальные работницы, а именно они зашли к ним в гости, смотрели на молодую хозяйку, которая не знала, как себя сейчас вести и что говорить. Их переполняло смешанное чувство сочувствия и радости.

Хозяйка неловко оглянулась на дверь, будто прислушиваясь.

– Что такое? – поинтересовалась женщина в пуховике: – Что-то случилось?

– Да нет, – задумчиво ответила она: – Подумала, закрыла ли я дверь. А то ребёнок может выйти.

– А! Ну, да, ну, да! – ответила женщина и оглянулась на молодую помощницу.

– Ды. Вы закрывали за нами, – вспомнила она: – Всё в порядке.

И все четверо снова вернулись к гуманитарной помощи.

Миша потянулся к дверному замку своей рукой.

– Я не могу дотянуться. Поможешь? – он обернулся к Олесе, которая нерешительно остановилась в коридоре и посматривала на закрытую дверь в зал.

– Я не пойду, Мишутка! – она решительно посмотрела на него своими голубыми, как небо глазами и, видя его растерянность, ласково улыбнулась.

– Почему? – спросил он.

– Ты простудишься. Я тебя люблю, – ответила она, задумчиво прислушиваясь к дому.