Ангелы на кончике иглы

– Но вы же сами, Игорь Иваныч, запрещаете убирать. Говорите, что после не можете найти, что нужно. Тетя Маша, когда утром убирает, к столу не прикасается. Я вытираю только след от чайного стакана да пепел стряхиваю… Что-нибудь пропало?

– Ничего не пропало! Но в таком бардаке может и пропасть. Заходят посетители, оставляют материалы вместо того, чтобы идти в соответствующие отделы. Если я буду заниматься частными вопросами, то…

– Я понимаю, извините…

Он выпустил пар и успокоился.

– Знаете, – вспомнила она и смутилась. – Я тут без вас в буфет бегала, там копченую колбасу выбросили. На пять минут, не больше. Но Леша в это время на моем месте сидел… Сейчас уточню…

Она выбежала, не закрыв двери.

– Леш! – донеслось до него. – Когда я уходила, в кабинет никто не заходил?

– Не, никто.

– Вот пойди об этом сам скажи. И вези Нифонтову. Но скорей обратно, понял?

Леша в кабинет никогда не заходил. Он откашлялся и постучал о косяк кабинета редактора.

– Вы меня звали, Игорь Иваныч?

– Да я уже слышал, слышал!

Анечка вернулась в кабинет, чтобы окончательно ликвидировать конфликт. Покраснев, она дышала от волнения чаще. Она стояла возле него, невысокого роста, ладно сложенная, чуть полноватая – но это даже ей шло.

7. ЛОКОТКОВА АННА СЕМЕНОВНА

ИЗ АНКЕТЫ ПО УЧЕТУ КАДРОВ

Должность: технический секретарь редакции «Трудовая правда».

Девичью фамилию не меняла.

Родилась 16 декабря 1926 г. в Москве.

Русская.

Партийность: беспартийная. Ранее в КПСС не состояла, партийных взысканий не имеет.

Образование незаконченное высшее (семь классов, курсы машинописи, десять классов вечерней школы, два курса экономико-статистического института, один курс библиотечного института, полтора курса филологического факультета МГУ). В 1965 г. окончила вечерний университет марксизма-ленинизма при МГК КПСС.

Состав семьи: незамужем, детей нет.

Военнообязанная, рядовая. Военный билет – No ДЯ 5532843.

Окончила курсы медсестер. Занятия по ПВО посещает ежегодно.

Общественная работа: член месткома – оргсектор и касса взаимопомощи.

Паспорт: IV СН No 422341, выдан 96 о/м Москвы 12 октября 1965 г. Прописана постоянно: Теплый Стан, микрорайон 8а, корпус 13, кв. 16. Тел. нет.

ГОРЕСТИ И РАДОСТИ АННЫ СЕМЕНОВНЫ

Все в редакции, даже студентки, приходившие на практику с факультета журналистики, звали Анну Семеновну Анечкой. Исключением был Макарцев и теперь еще новый его зам Ягубов, не позволявшие с ней фамильярности. А вообще Анечка ей больше подходило: она была женщина без возраста (уж сорок три-то точно не дашь!), тщательно ухоженная, одетая недорого, но со вкусом, косметики – в самую меру, скорее, плотненькая, чем полненькая, эдакий вкусный колобок – хочется попробовать, и незнакомые думают, что достанется колобок легко. Не тут-то было! Анечка умела постоять за свое женское достоинство, пожалуй, даже слишком резко, с перехлестом, так что и сама себя не раз в жизни обделяла, но иначе поступить не могла.

Всем она казалась неунывающей («Анечка, ей что? Никаких забот, никаких огорчений!»), и никто не знал, что у Анечки вечный комплекс нелепых и неустранимых бабьих несчастий.

Разумеется, на работе она была исполнительна, иначе ее не было бы на этом месте. Макарцев ценил ее, и она ценила свое очень важное место, искренне (и справедливо!) уверенная, что кое в чем она может сделать больше самого редактора. Она позволяла любопытства ровно столько, сколько ему было нужно, проглатывала его раздражительность, ничего, что поручал, не забывала. Впрочем, Макарцев заблуждался: хотя Анна Семеновна ни единым движением этого не выдала, она была более любопытна касаемо его личной жизни.

Анечкин отец был слесарем высокой квалификации на заводе «Красный пролетарий». Из-за регулярных выпивок опустился он до разнорабочего и, торопясь из магазина к товарищам с поллитровкой, погиб под маневровым поездом. Мать Анечки работала уборщицей в школе, где была у них комната. Материных денег хватало на первые четыре с половиной дня месяца, и после семилетки пошла Анечка зарабатывать.

С тех пор, где бы она ни появлялась, губило Анечку простодушие (она-то считала – женская гордость), от которого она не избавилась и к нынешним сорока трем. Вскоре на новом месте у нее начиналась связь, для нее нервная и мучительная, и она была уверена – настоящая, до конца дней. Она-то сама не влюблялась, поддавалась чужой влюбленности, – так по крайней мере она себя уверяла. Она всегда любила одного человека, отца ее будущего ребенка, являвшегося к ней в разных ликах. Ради ребенка, который снился по ночам – маленький комочек, уступала она домогательствам, мечтая только об одном – скорей забеременеть, и тогда Его Величество Мужчина ей не нужен, расстанется она спокойно и даже не скажет, что в положении.

Но от искренности, однако, слишком рано начинала Анечка при новом знакомстве говорить, что любит детей, что никогда не сделает аборта, – это грех, ведь уже живой комочек.