Ангелы на льду не выживают. Том 1

– Судьи ставят только вторую оценку, а первую ставят технический специалист, технический контролер и два помощника, – медленно говорил Гулин, как будто подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. – Технический специалист фиксирует только факт исполнения конкретных элементов в программе. Или, наоборот, неисполнения. Он не оценивает качество. Он констатирует, что элемент был исполнен. Или не был. Например, тройной прыжок с недокрутом в четверть оборота уже не считается тройным, его оценивают как двойной. А если докрутил, но упал на приземлении, то оценивается как «тройной минус один балл». Каждый элемент имеет свой уровень сложности. Вот, к примеру, вращение в зависимости от числа оборотов будет считаться элементом, ну, допустим, второго, третьего и четвертого уровня. Докрутил положенное количество оборотов во вращении в каждой позиции – получи свой третий уровень, не докрутил – засчитают только второй или даже первый, если уж совсем плохо элемент выполнен. Техспец должен констатировать: вот этот элемент четвертого уровня выполнен, этот элемент третьего уровня не выполнен и так далее по всей программе. Технический контролер перепроверяет за ним. Он должен иметь такую же высокую квалификацию или даже выше. Все же люди, все живые, каждый человек может ошибиться и чего-то не увидеть, ведь на льду все происходит очень быстро. Кто-то заметит недокрученные четверть оборота, а кто-то нет. И с техконтролером или техспецом даже проще договориться, чем с судьями, потому что судей-то много. Он захочет – увидит недокрут, к примеру, а не захочет – так и не увидит.

Настя помотала головой, пытаясь не утонуть в обрушившейся на нее информации.

– Погодите, погодите, вы же сами сказали, что и контролер там, и специалист, то есть их двое, а теперь получается, что нужно договариваться только с одним.

– С одним – вполне достаточно, – авторитетно заявил Гулин. – Обычно они оба в связке и потом сами между собой договорятся.

– А если нет? Если они не могут договориться?

– Бывает, – согласился Гулин. – Это называется «конфликтная связка». Тогда, конечно, всем плохо. Но даже если они договорятся, все равно надо соблюсти видимость приличий, то есть показать демократическую процедуру. Они будут смотреть видеоповторы и делать вид, что о чем-то спорят, что-то рассматривают, допустим, чистым ли был выезд, не было ли касания коньком льда, сколько недокручено… В общем, там все отработано, можете не сомневаться.

– Поняла. А дальше как?

– А дальше – при техспеце и техконтролере сидят два помощника, которые быстро выводят всю информацию на компьютеры всем судьям. Судьи должны смириться с тем, что сказал специалист, даже если они сами увидели что-то другое. Слово техспеца – закон. Даже если судья увидел, что был недокрут и прыжок должен считаться двойным, а не тройным, он ничего с этим сделать не может. Судьи получают на компьютеры перечень элементов, которые техспец и техконтролер считают выполненными и не выполненными в данной программе. Каждый элемент имеет свою стоимость в баллах. Судья к этой фиксированной стоимости может прибавить баллы или, наоборот, убавить в зависимости от качества исполнения. Например, аксель докрученный, но низкий и выполнен на маленькой скорости – могут снять сколько-то баллов от базовой стоимости прыжка. За хорошее качество можно добавить прилично, и этим сильно увеличить окончательную стоимость элемента. Но это еще не все. Есть еще вторая оценка: судьи оценивают качество скольжения, выражение музыки, интерпретацию музыки, артистизм, одним словом – презентацию программы. Вот здесь судьи реально могут повлиять на итоговый результат, это их епархия. Это та часть судейства, от которой в большой степени зависит, какое место получит спортсмен. Все это называется «компоненты программы», и компонентами можно вытащить даже сильно «попадавшего» фигуриста.

– Даже так?

– Именно так.

– Когда я была ребенком, мама смотрела фигурное катание по телевизору и говорила мне, что если спортсмен упал – это катастрофа, – заметила она недоверчиво.

Гулин окинул ее критическим взглядом и покачал головой.

– Судя по тому, сколько вам лет, это было очень-очень давно, – довольно неделикатно заявил он. – Теперь все иначе. Ну и что, что он упал? Зато у него такая шикарная дорожка шагов! И за эту дорожку добавят столько, что перекроется «минус один балл» за падение.

Ну и ну! Насте Каменской, весьма далекой от внутреннего мира спорта, верилось в такое с трудом. Хотя, впрочем, почему бы нет? Что, тренеры и судьи – не люди? Точно такие же, как и все остальные, с точно такими же желаниями и потребностями. Почему полицейского или чиновника какого-нибудь можно купить, а спортивного судью нельзя? Все продается, все продаются. К сожалению…

А теперь можно вернуться к той самой Светлане Ващенко, имя которой Гулин почему-то не побоялся назвать. Надо же, ни одного имени не упомянул, только ее!

Но ответ тренера на вопрос, где сейчас Ващенко и чем занимается, расставил все по своим местам. Светлана умерла в прошлом году от тяжелой быстротечной болезни.