Ангелы на льду не выживают. Том 1

– Конечно, Олечка, спрашивай, – рассеянно разрешила Алла Владимировна Томашкевич, известная актриса, народная артистка России, ловко, несмотря на значительную полноту, лавируя между оградками. Можно было пройти и по дорожке, но так ближе…

– Почему они похоронены в разных местах? Есть какая-то причина? Или просто так вышло?

Алла Владимировна грустно усмехнулась. Остановилась возле могилы, с фотографии на памятнике смотрело серьезное сосредоточенное лицо.

– Когда не стало Женечки, я была никем. С трудом удалось купить место на этом кладбище, но свободный участочек оказался слишком маленький для гроба, и мне его оформили только при условии, что будет кремация и захоронение урны с прахом. Да и за это взяли огромные деньги, я отдала все, что у нас было. Думаю, что все это сделали незаконно, но мне в тот момент было все равно. А Георгий не хотел, чтобы его кремировали, он много раз говорил об этом. И я не решилась нарушить его волю. Теперь я народная артистка, меня полстраны знает в лицо, и когда я попросила, чтобы Георгия похоронили рядом с Женечкой, мне выделили из «бесхоза» участок максимально близко к Жене. Конечно, лучше бы совсем рядом, но не получилось.

Они еще несколько минут постояли молча, не сводя глаз с фотографии на памятнике.

– Но ведь урну можно, наверное, перезахоронить? – негромко спросила Ольга. – Пусть бы они были вместе… Нет?

– Не знаю, – тихо призналась Томашкевич. – Может быть. Но я даже подумать не могу о том, что будут вскрывать могилу Женечки и вынимать урну. Это невозможно вынести.

Никто из сотрудников сети «Оксиджен» не мог бы представить себе, как сердце несокрушимой Ольги Виторт, железной Лары Крофт, разрывается от горячей любви и острой жалости. И еще от невыносимого чувства бессилия, потому что она не знала, что сделать и чем помочь. Ольга Виторт – и не знает, что ей делать? Такое никому и в голову прийти не могло.

* * *

Из плоской квадратной коробки исходил одуряюще соблазнительный запах. Все-таки не зря эту расположенную напротив здания окружного следственного комитета пиццерию так уважали все, кто в нем трудился. Федор Ульянцев притащил еду в кабинет Баглаева, потому что есть хотелось невыносимо, а Тимур Ахмедович велел прийти в 21.00 для подведения итогов.

Задержанный по подозрению в убийстве Валерий Петрович Ламзин твердо стоял на своих первоначальных показаниях: он вышел из дома практически сразу после того, как из квартиры ушел Болтенков, собирался купить спиртное в круглосуточном магазинчике неподалеку, но уже на улице спохватился, вспомнив, что теперь спиртное после одиннадцати вечера не продают. Однако вместо того, чтобы вернуться домой, решил, несмотря на проливной дождь, пройтись быстрым шагом и даже пробежаться, дабы снять нервозность и успокоиться после скандала с Михаилом Болтенковым. Самого Михаила он на улице не видел, поскольку направился в сторону магазина, а не в ту сторону, куда, по-видимому, двинулся его гость.

Ламзина попросили подробно описать маршрут, по которому он якобы бежал. Полицейские весь день обшаривали дворы, мусорные контейнеры и урны по всему описанному маршруту в поисках выброшенного пистолета. Безрезультатно. Следователь Баглаев попросил криминалистов побыстрее дать заключение по смывам с рук Ламзина, эксперты пошли навстречу, но и здесь ничего не получилось: на руках задержанного не обнаружили никаких следов того, что он стрелял из огнестрельного оружия. Это, конечно, ни о чем не говорило, поскольку кожаные перчатки, как известно, отлично предохраняют кожу рук от частиц пороха и гари. Ламзин мог быть в перчатках. И их нужно было найти. Но и они отчего-то не находились.