Ангелы неба и духи земли (СИ)

Мальчик лет пятнадцати, ее ровесник. Огненно-рыжие волосы, стянутые в короткий хвостик, россыпь веснушек на фарфорово-бледном лице, которое кажется слишком правильным и красивым. Мокрая одежда – черный спортивный костюм - плотно облепила худенькую фигурку, и отчетливо видно, что он еле дышит, редко и неровно. Алима пытается нащупать пульс на тонком запястье и отдергивает руку – оно холодно, как лед, она будто дотронулась до сосульки. Но девочке кажется, что она слышит его невнятный отклик, не вздох, не то стон, и начинает его трясти:

- Эй! Мальчик! Мальчик! Алё! Проснись!

- Отстань, - вдруг отвечает он, и Алиме кажется, что он говорит, не раскрывая рта. Ей чудится, что его форма на миг расплывается, и вместо мальчишки на дне лодки возникает провал в черную бездну, полную клубящихся огнистых облаков, а в центре их вихря парит искрящийся шипастый конус. С его шипов срываются блестящие щупальца, наливаются золотым свечением, но оно, не набрав сил, гаснет, и щупальца исчезают, а вместе с ними исчезает и наваждение. Зато включается внутреннее зрение, и Алима ему верит больше, чем глазам: аура мальчишки то полностью гаснет, то вспыхивает пронзительно-яркой точкой, то расползается вокруг призрачно-светящейся паутиной без конца и края, а нити ее - то ли мерцающие ручейки, то ли капилляры с горящей кровью. Шаманка пытается коснуться его сознания, но в ответ получает страшный удар - точно разом и дубинкой в лоб, и электрическим разрядом в глаза. Она падает навзничь на дно лодки, но дождевой заряд приводит ее в чувство, и она садится, стирая воду с лица.

Сверкнула молния, гром ударил прямо над головой так, что аж заложило уши. Шквал налетел внезапно, свирепо хлестнул кнутом ливня, ударил лодку в корму. Мотор зачихал, захлебнулся и встал, и волны, будто дождавшись, злобно накидываются на них, раскачивая и избивая. Старик бросает руль, на четвереньках ползет на корму, к мотору, Алима шарит по дну лодки в поисках весла, но отчетливо слышит злобный шепот мальчишки:

- Бросьте меня! Оставьте меня в покое!

- Тихо ты! – бросает она в ответ, хватает весло, изо всех сил орудует им, пытаясь выгрести к берегу, но заветный мыс прячется за завесой дождя, и бессильные слезы катятся по щекам вперемешку со злыми струями ливня. Дед возится на корме, ругаясь, но мотор безнадежно мертв, а волны все выше, бьют все сильнее, молнии разрывают небо над головой с сухим треском, и девочке кажется, что это крики отчаяния. И все же она не сдается, хоть весло так и рвется из рук. Еще метр отвоеван, и еще, и еще, а затем…

Мерцающий свет в небе, порыв теплого ветра и странный звук, не то уханье, не то скрежет, и что-то огромное при вспышке молнии вдруг отбрасывает квадратную тень. Алима смотрит вверх и не верит своим глазам: из сердца грозовых туч спускается синяя деревянная будка, зависает рядом с лодкой, чуть не задевая дном волны, открывает двери, и на пороге показываются двое: мужчина с багром в руках и девушка с мощным фонарем.

- Оппачки! – мужчина ловко цепляет лодку багром и подтягивает ее поближе, прямо к порогу будки. – Все сюда!

Вдвоем они затаскивают в будку беспомощного мальчишку, помогают забраться испуганному деду, протягивают руки Алиме, но та мотает головой:

- Лодка… Утонет же!

- Ладно, - бросает мужчина и спрыгивает в лодку, но делает все по-своему – хватает Алиму в охапку и мощным, резким броском закидывает ее в будку как баскетбольный мяч в кольцо, девочка не успевает и охнуть, как оказывается лежащей на полу. Ее спаситель прыгает за ней, взлетает на возвышение с диковинным шестигранным сооружением в центре круглого зала, которым оказалась будка изнутри, колдует над выдвижным пультом, и в уши вползает низкий звенящий гул. Алима подбирается к дверям, выглядывает наружу и с удивлением наблюдает, как волшебная будка взлетает над водой, из-под ее днища вырывается бледно-зеленый свет, похожий на луч прожектора, окутывает лодку призрачным облаком и поднимает ее над волнами. Будка летит к берегу, и моторка следует за ней как привязанная, плывет по воздуху и плавно опускается рядом с ней на песок.

Тэнгри (а у юной шаманки нет сомнений, что это они) выглядывают наружу, улыбаются друг другу и обмениваются взглядами, которые явно значат больше, чем слова. Алима смотрит на них восхищенно, разглядывает во все глаза: вроде бы люди как люди, даже одеты совсем по-человечески, в военный камуфляж, как туристы-дикари, которых на Байкале полным-полно – но вот ауры совсем другие, яркие огненно-золотые, аж больно смотреть. Она отводит взгляд, смотрит на деда, сидящего на полу возле раздвоенной колонны с ошалелым видом, на мальчишку, который так и лежит у дверей, бессильно раскинув руки – и вдруг ее накрывает острое ощущение понимания.

- Простите, великие, - слова еле выговариваются, настолько у нее пересохло во рту, - Мальчик… Посмотрите. Что это такое? Он не…