Ангелы неба и духи земли (СИ)

Доктор бросается к посту пилота, падает в сетчатое кресло, выдергивает из-под дымящейся изувеченной консоли резервную клавиатуру, разворачивает к себе главный экран. Я своей отверткой вскрываю лючок контактного телепатического интерфейса, вытаскиваю оттуда аксон-удлинитель, который Доктор тут же приклеивает к правому виску. Внутри колонны ротора что-то искрит, консоль трясется, пол под ногами вздрагивает - режим супервизора не без проблем, но активирован, и Доктор берется за скрипты для процесса запоминания-вспоминания, используя генную память Мартена. Я перескакиваю к посту бортинженера, готовлю еще один простенький скрипт – всю мощность на мэйнфрейм, а после перезагрузки – принудительная перенастройка всех систем управления. Тимо подплывает к открытому люку и заглядывает внутрь.

- Виртуалка готова. Не передумал? – интересуется Доктор, и тот не задумываясь отвечает:

- Никак нет, командир! Я готов!

Тимо ныряет вниз, и его золотистый силуэт втягивается в лючок. Через пару секунд от него прилетает сигнал готовности, и Доктор запускает свой скрипт. Главный экран консоли показывает нам статус виртуального пространства - выделенной под запоминание области мейнфрейма, где обосновался Тимо. Все, что помнит о себе Мартен, все его знания, способности и таланты под управлением нашего психотехника вливаются в его память, и у меня захватывает дух: о, если бы мы знали это раньше… Консоль сигналит о завершении процесса, Доктор запускает руткит Дайго для операционной системы артронного мэйнфрейма, скрипт вспоминания инициирует полный сброс, и мы оба морщимся, ощущая мгновенную агонию личностной матрицы бедолаги Мартена. Рубка трясется, наполняется белым дымом, ротор искрит, пока мы помогаем бывшему психотехнику перенастроить под себя все низкоуровневые связи. Доктор, оказывается, настоящий хакер - не только прожженный взломщик, но и очень ушлый и квалифицированный системщик. Отладчиком он вскрывает защиту памяти и правит код операционной системы на лету, адаптирует драйверы под новое сознание, при этом беспощадно нагружая меня и Старушку вспомогательными обработками, и у меня мельтешит в глазах от объемов информации для перекодирования.

«Все! - наконец бросает он нам. – Идем на перезагрузку - теперь только бы не облажаться!»

Опять белая вспышка, и рубка Двести Четвертого исчезает, мы снова сидим вокруг неподвижного тела его гуманоидной формы. Парнишка вздрагивает последний раз и замирает, и мы тоже застываем, отсчитывая миллисекунды и бдительно приглядывая за состоянием его мэйнфрейма. Доктор вдруг недовольно хмурится, я вижу в потоке, что он снова через руткит лезет в отладчик, вносит пару правок в код («Торопился, накосячил!»), и Двести четвертый открывает глаза.

«Доктор! Шторм! - он широко улыбается, взгляд у него теперь абсолютно нормальный и даже веселый. – Добро пожаловать на борт!»

Он отплывает от нас метров на пять, выпрямляется в воде, и его форма начинает стремительно меняться. Десять миллисекунд – перед нами возникает высокий шипастый конус с витым шпилем на вершине, искристо-черный, точно обсыпанный бриллиантовой крошкой, и распахивает нам входной люк.

«Ух ты! - восхищенно бросает мне Доктор и подскакивает к консоли Двести четвертого – теперь как новенькой, идеально чистой, сияющей белизной и матовым серебром - и на бегу скидывая водолазную экипировку. – Да он красавчик! Шторм, возьми на себя управление пространственным движением. Закроем рифт!»

Плюхаюсь в сетчатое кресло, срываю с головы акваланг, активирую свой доступ через ключ. Ментальная связь с кораблем золотой нитью врезается в мою сферу сознания так резко, что я вздрагиваю и по коже бегут мурашки. Матово-белая консоль подстраивается под меня, разворачивая приборную панель, формируя голографический экран обзора и подставляя ручки управления пространственным движением по образу и подобию привычных мне РУС и РУД. Доктор мечется между постами энергетика и бортинженера, настраивает щиты, колдует над сканером, проводя замеры. Тем временем я отдаю команду закрыть входной люк и поднимаю Двести четвертого со дна. Я решаю не делать прыжок, чтобы не баламутить разлом еще раз, и веду корабль к рифту на маневровых моторах метрах в десяти под поверхностью воды. Двести четвертый очень быстр, как и полагается боевой машине – какие-то восемь секунд, и мы на месте, наблюдаем на мониторах свистопляску разбушевавшегося рифта. Нагрузка на щиты растет, мне приходится вспоминать навыки пилотирования вертолета, чтобы удерживать корабль неподвижно посреди неистовой бури. Доктор замирает на посту бортинженера в напряженной позе, его руки скользят над сенсорной панелью управления очень быстро, но с предельной точностью, и на своем экране внешнего обзора я вижу, как Двести четвертый выпускает сияющие щупальца энергетических жгутов и погружает их в бушующее в разломе багровое пламя.

«Шторм, два тридцать вперед, - командует Доктор. – Три сорок влево. Тангаж двадцать два. Один и восемь вниз. Крен четыре. Стоп! Так держать!»