Ангелы неба и духи земли (СИ)

Над Байкалом раскинулась и властвует ясная звездная ночь, ни облачка, ни ветерка. Бледной искоркой мелькнул над нашими головами низколетящий спутник, а ближе к горизонту мерцают красным и зеленым бортовые огни лайнера, летящего куда-то в направлении Улан-Удэ. О прошедшем шторме напоминают только обломанные ветки лиственниц, валяющиеся на песке, и осыпь битых камней возле утеса, который упорно смотрит в небо обломком огромной арки. На пляже горит костерок, возле него маячат двое золотистых призраков – Ровена и Эйнар. Над костром бодро булькает чайник, за которым приглядывает наша нечаянная спутница, юная шаманка Алима. Ее дед, так и не в силах расстаться с недопитой чекушкой коньяку, сидит на туристическом коврике, прислонившись спиной к огромному валуну, рядом застыл Двести четвертый, все еще в форме корабля. Мы с Доктором нашли себе надувной матрас, бросили его у дверей ТАРДИС и развалились на нем, я – полусидя, он – лежа, задрав ноги в красных кедах повыше и упёршись пятками в дверной косяк. Вид у моего ненаглядного усталый, но в высшей степени довольный - как он мне и сказал, он успел первый, добрался до меня, когда мы пошли переодеваться из гидрокостюмов в нашу походную одежду, и уж тут он своего не упустил. Правда, в результате он не смог найти свою экипировку и надел первое, что под руку попалось. ТАРДИС почему-то подсунула ему брезентовые штаны и старую серую толстовку с полустершейся эмблемой МФТИ, растянутым воротом и прожженной дыркой на пузе, из-за чего Доктор стал похож даже не на аспиранта, а на старшекурсника физтеха, выбравшегося с приятелями на природу после сессии. Левая рука у него под головой, а правой он размахивает в воздухе, рассказывая нашим спутникам, что произошло, а попутно - о Галлифрее, далеках, Культе Скаро, можетбудках и Великой Войне.

- …как результат – разлом закрыт, Байкальский рифт стабилен, вторжение остановлено, Культ Скаро разгромлен, можетбудки рассеяны, а флот далеков, который был под их прикрытием, не смог материализоваться в нужном им месте и развалился на атомы. Вот так, - он заканчивает рассказ и переворачивается, принимая сидячее положение, - мы справились. Что скажешь, Эйнар? Вызовешь меня на дуэль сейчас - или когда вернем тебе тело?

«Ни сейчас, ни в любое другое время, - Эйнар подплывает к нему и качает призрачной головой. - Доктор, вы были правы насчет нас. Мы действительно чуть не провалили задание по моей вине. Да, я виноват - я старший по званию, кадровый, боевой опыт у меня есть. Остальные - из последней мобилизации, считай, необстрелянные. Когда мы узнали, что Родина погибла - это было крайнее отчаяние. Даже у меня, а у них и подавно».

«Отчаяние… - Доктор опускает голову. - И это я еще не сказал тебе, кто это сделал. Это был я. Украл Момент, активировал его и… Ты попал в точку, капитан. Крайнее отчаяние - вот что это было. Прости меня, Эйнар, я был не вправе тебя обвинять. Отчаяние - действительно плохой советчик».

В его потоке вспыхивает фрагмент воспоминания: строгий взгляд светловолосой девушки в непонятном рванье - пальцы, сомкнувшиеся на острых гранях пусковой кнопки «Момента» - ледяной холод, пронзающий руку до правого сердца. Я помню, как он признался мне, что совершил ай-учи, я видела в его памяти, как это было - как полыхнул горизонт, а в ментальном фоне разразилась оглушительная тишина, до того мучительная, что сознание отключилось, и последней мыслью было: хоть бы не очнуться, лишь бы эта боль прекратилась. Я сжимаю его руку в своей, пытаясь удержать его от падения в стылую бездну, но его настроение, наоборот, перекидывается на меня. Вдруг оживает мамина память: залитые тревожным фиолетовым экраны консоли, хаос линий разломов поверх карты червоточин на мониторе внешнего обзора, пальцы, сжавшие ручки управления пространственным движением до белизны, до хруста в суставах. Бешеная тряска, искрящий от перегрузки временной ротор, сигнал Марго «держись, пилот, надо прыгать» - мой-Ксанни ответ «не надо, ты не выдержишь!» - отклик капсулы «выбора нет, помоги мне в прыжке», ее отчаянный рывок из лабиринта кротовин, напрямую через разлом - и сразу же громовой удар, дикая раздирающая боль Марго в потоке, широкая трещина от пола до потолка консольного зала, и к креслу пилота со всех сторон подступает дымно-багровый огонь. Консоль горит, руки охвачены пламенем, но я-Ксанни не отпускаю ручки управления – только бы удержать гибнущую капсулу на траектории прыжка. Я морщусь и тяжело вздыхаю, а Доктор обнимает меня за плечи: «Так вот как это было – грюссдераальский прорыв! Ксанни мне не показывала… Вот что значит – держаться даже без надежды». Наваждение отступает, и я передаю ему в ответ: «Ты прав… Даже если надежды нет, отчаяние – не советчик».

«Вот поэтому у нас снова есть надежда, - откликается Эйнар, и его форма слегка мерцает – он что, так подмигивает? – Так что дуэли не будет. Каждый из нас уже получил то, что заслужил».