Ангелы опустошения. Книга 1

Мы отходим но в пятку мне сразу же впивается гвоздь поэтому мы останавливаемся у тропы идущей по дамбе и я нахожу небольшой кусочек сигаретной пачки рыбаков и подкладываю его вместо стельки, и мы идем дальше — Дрожь, не могу, ноги мои опять отказывают — Тропа отвесно спускается обвиваясь вокруг утеса возле дамбы — В одном месте она снова ползет наверх — Это отдых для ног, я просто сгибаюсь и пыхчу дальше — Но мы несколько раз останавливаемся, оба выдохшиеся — "Мы никогда не дойдем," повторяю все время я и лопочу на совершенно разные темы — "На горе учишься чистым вещам, правда? — ты не чувствуешь что стал ценить жизнь больше?"

"Конечно чувствую," отвечает Пэт, "и буду рад когда мы отсюда свалим."

"Ах сегодня заночуем в обшаге а завтра поедем домой — " Он может подбросить меня до Маунт-Вернона на Трассе 99 в 5 часов вечера, но я лучше утром поеду стопом сам, не стану ждать — "Я буду в Портленде раньше тебя," говорю я.

Наконец тропа выравнивается у самой воды и мы шлепаем и потеем сквозь группки сидящих работников плотины Городской Электростанции — следят за шлюзом — "Куда тут катер подходит?"

Его спальник у меня под мышкой выскользнул и развернулся и я так и несу его, наплевать — Мы подходим к пристани и там такие маленькие деревянные сходни и мы топаем прямо по ним, женщине с собакой сидящим на них приходится подвинуться, мы не останавливаемся, мы сбрасываем поклажу на настил и я быстренько шлепаюсь на спину, мешок под голову, и закуриваю — Всё. Никаких больше троп. Катер довезет нас до Дьябло, до самой дороги, немного пройти по ней, там гигантский питтсбургский подъемник, а внизу уже поджидает наш грузовичок с Чарли за баранкой -

57

Потом вниз по тропе которую мы только что с потом преодолели сами, бегом чтобы успеть на катер, спускаются два безумных рыболова со всем своим снаряжением и целым навесным мотором прицепленным к 2-колесной таратайке которую они катят перед собой и подпрыгивают с нею вместе — Они как раз успевают, подходит катер, мы все садимся — Я растягиваюсь на сиденье и начинаю медитировать и отдыхать — Пэт где-то на корме разговаривает с туристами о том как он провел лето — Катер пыхтит по узкому озеру между валунами-утесами — Я просто лежу на спине, сложив руки, с закрытыми глазами, и напрочь медитирую всю эту сцену — Я знаю что здесь больше чем видно глазу, помимо того что видно глазу — Вы это тоже знаете — Вся поездка занимает 20 минут и вскоре я уже чувствую как катер медленно подходит и стукается о причал — Подъем, берем мешки, я по-прежнему тащу здоровенный рюкзак Пэта, щедрость так до самого конца? — И даже так четверть мили по грунтовке дается нам с болью, огибаем утес, и оба! вот она платформа большого подъемника готовая легко опустить нас на тысячу футов к чистеньким домикам и лужайкам и к тысячам кранов и кабелей подсоединяющих Плотину Электростанции, Дамбу Дьябло, Дьявольскую Дамбу — дьявольски скучнейшее место для жизни в целом мире, всего одна лавчонка да и в той нет пива — Люди поливают свои тюремные лужайки, дети с собаками, Среднепромышленная Америка посреди рабочего дня — Маленькая застенчивая девчушка держится за материно платье, мужики разговаривают, все это на платформе, и вскоре она начинает со скрежетом опускаться и медленно мы нисходим в долину земную — Я все еще считаю: "Одну милю в час в сторону Мехико на его Плато Высокогорной Долины в четырех тысячах миль отсюда" — щелк пальцами, кому какое дело? — Вверх ползет большой противовес из цельного куска железа удерживающий нас в равновесии ненадежного спуска, величественные тонна за тонной черной массы, Пэт показывает мне его (с комментариями) (он собирается стать инженером) — У Пэта легкий дефект речи, слегка заикается в возбуждении и кипении, давится словами, иногда, и губа у него слегка отвисает, но ум у него острый — к тому же в нем есть мужское достоинство — Я знаю что по радио все лето он иногда очень смешно хохмил, все эти его «опа-ля» с восторгами, но по тому радио не было ничего безумнее серьезного евангелиста студента-иезуита Неда Гауди который, когда его навестила компания наших скалолазов и пожарников, завопил и захихикал как полоумный, дичее я ничего не слыхал, севшим голосом, а все оттого что так внезапно пришлось заговоарить с нежданными гостями — Что же касается меня, то единственной моей пластинкой по радио было "Лагерю Хозомин от сорок второго," прекрасное стихотворение каждый день, поговорить со Стариной Скотти, ни о чем, да несколько кратких фраз с Пэтом да несколько очарованных разговоров с Гауди да в самом начале несколько словесных уступок по части того что я готовлю, как я себя чувствую, и почему — Это Пэт смешил меня чаще всего — На пожаре, все время говорили про какого-то "Джона Троттера", и Пэт придумал два таких объявления: "Шмат Джона Трата сбросят со следующего самолета вместе с грузом. Джон Твист не вместился в груз первого самолета," в действительности он так и сказал — мозги совершенно набекрень -