Ангелы опустошения. Книга 1

Изумляя меня уже тем каков он, еще больше изумляет меня Рафаэль возвращаясь со своей рукописью в руках, со двора, где молчаливо изучал деревья, и говорит: "У меня листок в памфлете" — Коди трактующий и не верящий, слышит как тот это говорит, но я замечаю взгляд которым он оделяет Рафаэля — Но ведь это два разных мира, Урсо и Помрэй, оба их имени значат то что некогда могло быть "Casa d'Oro",[11] что было бы не грубее чем «Корсо», но здесь у нас Итальянский Сладкоголосый Певец против Ирландского Брабакера — тресъ — (это по-кельтски, дерево трескающееся в море) — Рафаэль говорит "Джеку-то надо всего лишь сочинять маленькие безразличные частушки и быть нигдешним хэмлиновским вожаком" — такие вот песни от Рафаэля.

Ну если это то чего он хочет делать чек чек чек," доносится из Коди как из машины немузыкально непевуче -

Рафаэль же поет: "Ты! мои тетушки всегда предупреждали меня о тебе Помрэй — говорили они мне не ходить в Нижний Ист-Сайд" -

"Рыг"

Так они и сражались взад и вперед

Тем временем милый и кроткий иисусов Отец Иосиф, Кевин с бородой Иосифа, улыбается и слушает и весь вокруг и скорчившись на полу, садится.

"Что ты думаешь, Кевин?"

"Я думаю что гадкий день завтра будет если я не найду эти чертовы права."

Коди врубается в Кевина, еще бы, врубался в него много месяцев, как собрат по ирландскому отцовству возможно так же как и собрат-кошак — Коди въезжал и выезжал из их дома питаясь там сотни тысяч мириад раз, принося с собой Истинный Закон — Коди теперь зовут «Проповедником» его назвал так Именователь, Мэл, который зовет Саймона Дарловского "Безумным Русским" (так оно и есть) -

"А где нынче старина Саймон?"

"О мы его подберем там сегодня днем около пяти," говорит Коди тараторя как ни в чем ни бывало.

"Саймон Дарловский!" орет Рафаэль. "Что за безумный кошак!" И то как он произносит безумный, безу-умный, по-настоящему, по-восточному — в натуре чокнуто и странно слышать от балтийских кошаков с задворок — в натуре гнилой базар… как слышишь пацанву ботающую на газовых заводах возле свалок старых покрышек — "Он обезумел," поднося руки к голове, затем сшибая и ухмыляясь, придурковато, странное маленькое робкое отсутствие гордости в Рафаэле, который тоже сидит на полу теперь скрестив ноги, но так словно он и свалился туда.

"Странный странный мир," говорит Коди немного вышагивая в сторону затем разворачиваясь на пятках и возвращаясь к нашей группе — Чеховский Ангел Молчания опускается на всех нас и мы все становимся смертельно тихи, и слушаем хмм дня и шшш тишины, и в конце концов Коди кашляет, чуть-чуть, произнося "Хнф — хаф" — указывая, своими глубокими затяжками, на индийскую тайну — Что Кевин и признает типичным нежным взглядом снизу вверх на Коди взглядом удивления и изумления, прямо из своего разума голубоглазым ясным ошеломлением — которое Коди тоже видит, прищурив теперь глаза.

Пенни по-прежнему там сидит (и сидела) в формальной позе Будды все эти полтора часа разговоров и мысли — Психов куча — Мы все ждем что будет происходить дальше. Это идет по всему миру только в некоторых местах выдают профилактические средства, а в некоторых говорят по делу.

У нас нет ноги на которой можно стоять.

81