Ангелы опустошения. Книга 1

Дональд изящен в сером костюме, смеется, рядом девушка в дорогой одежде и говорит о Венеции и что там можно посмотреть. Рядом со мною симпатичная девчонка которая недавно поселилась в одной из пустующих комнат у Розы, приехав в Сан-Франциско учиться, вот оно как, и я тогда думаю: "Роза пригласила меня чтобы я с нею познакомился? Или она знала что все поэты и Лазари все равно увяжутся за мной?" Девчонка встает и помогает подавать на стол, Розе, что мне нравится, но она надевает фартук, типа кухаркиного фартука такого и я чуть не попутал, в собственной грубости.

Ах как элегантен и чудесен Дональд, Флейта Фейна, сидит рядом с Розой, вставляет уместные замечания ни одного из которых я не помню так тщетно завершенны они, типа, "Не такой красный как помидор, я надеюсь," или же, то как сокрушительно он рассмеялся вдруг когда все остальные проделали то же самое когда я ляпнул свой faux pas,[17] проканавший как шутка, выпалив: "Я всегда езжу на товарняках."

"Кому вообще сейчас надо ездить товарняками!" — Грегори — "Я не врубаюсь во всю эту чушь когда ездишь на товарняках и меняешься с бичами бычками — Зачем ты во все это пускаешься, Дулуоз?" — "В самом деле кроме шуток!"

"Но это же первоклассный товарняк," и все фыркают а я гляжу на Ирвина под этот смех и говорю: "В самом деле, Полночный Призрак первоклассный поезд, ни одной остановки всю дорогу," что Ирвину и так известно про железную дорогу от Коди и меня — Но хохот неподделен, и я утешаю себя напоминанием, воплощенным в Дао моего воспоминания. "Мудрец вызывающий хохот ценнее колодца." Поэтому я как колодец перемигиваюсь с полным до краев вином небосводом стекла и выливаю графины вина (красного бургундского) себе в стакан. Почти неприлично то как я стенаю на это вино — но все остальные начинают мне подражать — Фактически я продолжаю наполнять стакан хозяйки затем и свой собственный — В чужом монастыре, как я всегда говорю -

Совершенное развитие вечеринки вращается вокруг темы как мы возглавим революцию. Я вставляю чуток от себя говоря Розе: "Я читал о вас в нью-йоркской Таймс что вы жизненно важный движущий дух всего поэтического движения в Сан-Франциско — Вот вы значит какая, а?" и она мне подмигивает. Мне хочется добавить "Ах проказница" но я здесь не затем чтоб острить, сегодня один из моих расслабленных вечеров, мне нравятся хорошая пища и хорошее вино и хорошая беседа, как то чего нет у нищего.

И вот Рафаэль с Ирвином подхватывают тему: "Мы пойдем до конца! Мы разденемся полностью чтоб читать свои стихи!"

Они орут это за этим вот вежливым столом и все же все кажется естественным а я гляжу на Розу и вновь она подмигивает. Ах она меня знает — В слава-Божную минутку когда она отходит к телефону а остальные надевают в прихожей пальто, за столом одни мы мальчишки, Рафаэль вопит "Вот что мы сделаем, нам придется раскрыть им глаза, нам придется разбомбить их! Бомбами! нам придется это сделать, Ирвин, мне жаль — это правда — это все слишком уж правда" и вот он встает снимая штаны за кружевной скатертью. Он не медлит с этим вытягивая из штанин колени но это всего лишь шутка и быстренько подвязывается снова когда возвращается Роза. "Мальчишки, теперь надо сделать все четко! Уже почти пора начинать чтение!"

"Все поедем в разных машинах!" призывает она.

Я который ржал все это время спешу закончить свою ветчину, свое вино, спешу поговорить с девицей продолжающей молча утаскивать тарелки -

"Мы все будем голыми и Журнал Тайм не станет нас снимать! Вот где слава-то! Не бойтесь ее!"

"Я вздрочу прямо перед ними!" вопит Саймон стуча по столу, с большими серьезными глазами как у Ленина.

Лазарь настойчиво тянется вперед со своего стула чтобы все услышать, но в то же самое время барабанит по стулу, или качается. Роза стоит озирая нас прицокивая языком но подмигивает и все нам спускает — вот такая уж она — Все эти сумасшедшие маленькие поэтики жрут и вопят у нее в доме, слава Богу что Ронни Тэйкера с собой не прихватили а то он бы вообще со столовым серебром ушел — тоже поэтом был -

"Давайте начнем революцию против меня!" ору я.

"Мы начнем революцию против Фомы Неверующего! Мы введем райские сады в штатах нашей империи! Мы достанем средний класс обнаженными нагими малышками что будут подрастать бегая по всей земле!"

"Мы будем размахивать штанами с носилок!" вопит Ирвин.

"Мы будем подпрыгивать и хватать крошек!" ору я.

"Это хорошо," говорит Ирвин.

"Мы облаем всех бешеных псов!" торжествующе надрывается Рафаэль. Ба-бах по столу. "Это будет — "

"Мы будем качать крошек у себя на коленках," говорит Саймон непосредственно мне.

"Крошек-мошек, мы будем как смерть, мы упадем на колени чтоб испить из беззвучных потоков." (Рафаэль).

"Ух ты"

"Чё это значит?"

Рафаэль пожимает плечами. Открывает рот: — "Мы молоты вобьем им в пасть! Они будут молотами огня! Сами молоты будут в огне! Он будет вбивать и вбивать им во властные мозги!" То как он произносит мозги проникает нам под самую кожу, смешные раскаты… густые, искренние звуки… "муаззги…"