Ангелы опустошения. Книга 2

Затем мы все напиваемся и заканчивается тем что я засыпаю у Жюльена в спальне а они с Нессой спят на разложенной тахте, я открываю окно свежему воздуху метели и засыпаю под старым живописным портретом жюльеновското дедушки Гарета Лава похороненного рядом с Каменной Стеной Джексоном в Лексингтоне Виргиния — Наутро я просыпаюсь а пол и часть постели занесло двумя футами снега. Жюльен сидит в гостиной бледный и больной. Не хочет даже до пива дотрагиваться, ему надо на работу. Съедает одно яйцо всмятку и все. Надевает галстук и с ужасом содрогается в контору. Я спускаюсь, покупаю еще пива, и провожу весь день с Нессой и детишками болтая и играя с ними в закорки — Темнеет и снова входит Жюльен, на пару стаканов крепче, и опять впадает в пьянство. Несса выносит аспарагус, отбивные и вино. В тот вечер вся банда (Ирвин, Саймон, Лаз, Эриксон, и кое-какие писатели из Деревни причем некоторые итальянцы) приходит посмотреть с нами ТВ. Мы видим как Перри Комо[24] и Гай Ломбардо[25] обнимаются друг с другом на Зрелище. "Говно," говорит Жюльен, со стаканом в руке в кожаном кресле, даже усов не покручивая, "пошли бы все эти макаронники домой пускай нажрутся там равиолей и сдохнут от блевоты."

Я единственный кто смеется (кроме Нессы втайне) поскольку Жюльен только один такой в Нью-Йорке кто ляпнет все что у него на уме чего б там в этот момент ни было, неважно чего, почему я и люблю его: — Лаэрд, сэры (вы уж простите нас макаронники).

34

Я однажды видел фотографию Жюльена когда ему было 14, в доме у его матери, и был поражен тем насколько человек вообще может быть прекрасен — Светловолосый, действительно с нимбом света вокруг волос, сильные твердые черты, эти восточные глаза — Я подумал "Черт а понравился бы мне Жюльен когда ему было 14 и он вот так вот выглядел?" но не успел я сказать его сестре какая это замечательная фотография как та ее спрятала, так что в следующий раз (год спустя) когда мы снова случайно попали к ней в квартиру на Парк-Авеню "Где та великолепная фотография Жюльена?" ее нет, она спрятала ее или уничтожила — Бедный Жюльен над чьей блондинистой головой я вижу немигание Автостоянок Америки и Унылейший Взгляд — Взгляд "Кто-ты-такой, Жопа?" — Печальный мальчонка наконец, которого я понял, поскольку знавал многих мальчонок в Ойской Французской Канаде как я уверен Ирвин знавал в Ойских Нью-Йоркских Евреях — Мальчонка слишком прекрасный лля мира но в конце концов спасенный женой, старой доброй Нессой, которая один раз мне сказала: "Пока ты валялся в отрубе на кушетке я заметила что твои штаны сияют!"

Однажды я сказал Жюльену "Несса, я буду звать ее «Ножки» потому что у нее славные ножки" а он ответил: -

"Если я поймаю тебя что ты будешь клеиться к Нессе я тебя убью" и он не шутил.

Его сыновьями были Питер, Гарет и один был на подходе которого будут знать как Эзру.

35

Жюльен разозлился на меня за то что я приударил за одной из его старинных подружек, не Рут Эриксон — Но тем временем пока мы закатывали вечеринку у обеих Рут кто-то стал швыряться тухлыми яйцами в окна Эриксон и я спустился вместе с Саймоном позже узнать в чем дело. Всего лишь за нелелю до этого Саймона и Ирвина остановила шайка малолетних преступников приставив им к горлу отбитые горлышки, только потому что Саймон посмотрел на эту шайку возле универсального (вот уж точно универсального) магазина — Теперь я увидел этих ребяток и спросил "Кто кидался тухлыми яйцами?"

"Где собака?" спросил один пацан выступив вперед вместе с шестифутовым подростком.

"Он вас не тронет. Это вы кидались яйцами?"

"Какими яйцами?"

Пока я стоял там и разговаривал с ними то заметил что они хватаются за ножи чтоб меня подколоть, я испугался. Но они отвернулись и я увидел имя «Пауэр»[26] на спине куртки того что был помоложе, я сказал: — "Ну ладно Джонни Пауэр, яйцами больше не кидайся." Тот развернулся и поглядел на меня. "Четкое имя," сказал я, "Джонни Пауэр." Ну вот этим более-менее все и закончилось.

А между тем Ирвин и Саймон договорились об интервью с Сальвадором Дали. Но прежде я должен рассказать вам о своем пальто, но сперва о брате Лазаря Тони.