Ангелы Опустошения

Куря и улыбаясь и таща бо́льшую часть наших сумок старый добрый Бен ведет нас к гостинице в пяти кварталах отсюда на углу Университета и Шэттак где мы снимаем два номера и ложимся спать. То есть, пока Мемер спит, я иду обратно в домик с Беном поворошить старые времена. Для нас то было странное спокойное время между эрой наших дней Безумцев Дзена в 1955 году когда мы читали свои новые стихи большим аудиториям в Сан-Франциско (хоть я никогда и не читал, был только как бы ведущим с кувшином вина) и наступающей эрой газеты и критиков писавших о ней и называвших ее «Поэтическим Ренессансом Бит-Поколения Сан-Франциско» – И вот Бен сидел скрестив ноги вздыхая и говорил:

–  Ох здесь ничего особенного не происходит. Наверное скоро уже поеду обратно в Орегон.

Бен такой большой розовый чувак в очках и с большими спокойными голубыми глазами как у Лунного Профессора или у Монахини в самом деле. (Или как у Пэта О’Брайена только он чуть не убил меня когда я спросил не ирландец ли он когда мы впервые познакомились.) Ничего уже не удивляет его даже мой странный приезд посреди ночи с мамой; луна будет сиять на воду все равно и куры будут нести больше яиц и никто не узнает происхождения безграничных кур без яйца.

–  Чему ты улыбался когда я увидел тебя в окне?  – Он заходит в крохотную кухоньку и заваривает чайник чаю.  – Я не хочу нарушать твоего отшельничества.

–  Я вероятно улыбался потому что в страницах запуталась бабочка. Когда я высвободил ее, и черная кошка и белый кот оба начали за нею гоняться.

–  А цветок стал гоняться за котами?

–  Нет, приехал Джек Дулуоз с вытянутой рожей весь издерганный, в два часа ночи даже свечи с собою не неся.

–  Тебе понравится моя мама, она настоящая Бодхисаттва.

–  Мне она уже нравится. Мне нравится как она мирится с тобой, с тобой и с твоими сумасшедшими трехтысячемильными идеями.

–  Она все устроит…

Смешная штука с Беном, в первый вечер когда я и Ирвин познакомились с ним он проплакал всю ночь уткнувшись в пол, мы ничем не могли его утешить. Закончилось все тем что он никогда больше с тех пор не плакал. Он только что спустился с горы где провел все лето (Гора Закваска), как я позже, и написал целую книгу новых стихов, которых терпеть не мог, и кричал: «Поэзия – одна сплошная наколка. Кому нужны все эти умственные разграничения в мире который уже мертв, уже поехал на другой берег? Ничего просто больше не остается». Но теперь он чувствовал себя лучше, с этой улыбкой, говоря:

–  Уже не имеет значения, мне приснилось что я Татхагата двенадцати футов длиной с золотыми пальцами на ногах и что мне все уже безразлично.

Вот он сидит по-турецки, слегка склоняясь влево, мягко летя сквозь ночь с улыбкой Горы Малайя. Он возникает голубым туманом в хижинах поэтов в пяти тысячах миль отсюда. Он странный мистик живет один улыбаясь над книгами, мама моя на следующее утро в гостинице говорит

–  Что за парень этот Бенни? Жены нет, семьи нет, делать нечего? У него есть работа?

–  Он на полставки проверяет яйца в университетской лаборатории на горке. Зарабатывает как раз себе на фасоль и вино. Он Буддист.

–  Ох уж мне эти твои Буддисты! Почему не держитесь своей собственной религии?

Но мы выходим в девять утра и немедленно чудесным образом находим прекрасную квартиру, первый этаж с цветником во дворе, и платим аренду за месяц вперед и притаскиваем свои чемоданы. Беркли-уэй 1943 прямо рядышком со всеми магазинами а из окна моей спальни на самом деле виден Мост Золотые Ворота над водами за коньками крыш в десяти милях отсюда. Там даже есть камин. Когда Бен приходит с работы домой я захожу за ним в его домик и мы идем покупаем целую курицу на жарёху, кварту виски, сыра с хлебом и все прибамбасы, и в тот же вечер у огня пока мы все напиваемся на новой квартире я жарю курицу на сковородке из рюкзака прямо на поленьях и у нас пир горой. Бен уже купил мне подарок, пестик приминать табак мне в трубке, и мы сидим покуривая у огня с Мемер.

Но слишком много виски и нас всех развозит и мы отключаемся. В квартире уже есть две кровати и посреди ночи я просыпаюсь и слышу как Мемер стонет от выпитого и почему-то понимаю что наш новый дом уже отныне проклят.

75

А кроме этого Мемер уже говорит что горы Беркли сверзятся на нас при землетрясении – К тому же она терпеть не может утреннего тумана – Когда она ходит в прекрасные супермаркеты вниз по улице у нее все равно не хватает денег купить того чего ей на самом деле хочется – Я выскакиваю и покупаю радио за двенадцать долларов и все газеты чтоб она не скучала но ей не нравится – Она говорит

–  Калифорния зловещая. Я хочу тратить свои чеки соцстраха во Флориде.