Ангелы отпевают всех подряд. Боевик

В старых, невероятно скученных дачных деревнях туалеты и свинарники казались главной достопримечательностью, хоть в окно не выглядывай. Какой там отдых, это было становище батраков, осатаневших в тоске о плодородии грядок. Вот где наглядно демонстрировал себя неистребимый кругооборот зловонных питательных веществ в дачном варианте природы.

О! Какую жирную точку поставит он теперь своим огородным мучениям. Он на корню скупит эти нищенские, погрязшие в фекалиях концлагеря, где ради пучка редиски землю мало того, что обкрадывают, истощая, так еще подвергают унизительным экспериментам с химическими средствами борьбы от сожителей земли разных там жучков и червячков…

О! Тимофей Савельевич Кровач предаст архитектурно-беспородное порождение нищеты очистительному огню и разобьет на пепелище прекрасный сад, где каждый белый человек будет иметь возможность и время с чашкой чая в руках любоваться закатом или цветением вишен… Нет, лучше цветением персика… Нет, лучше цветением каштана с его свадебными бело-розовыми свечами на майских ветвях…

Трактор Беларусь немного обогнал его и резко затормозив, заглох.

Господи, ты не забыл! Верю, Ты сопровождаешь меня в скитаниях. Отвалю полтыщи, даже тыщу дам молодцу-трактористу, – пообещал Кровач про себя.

В студенческую пору, в стройотрядах он поработал и на гусеничных, и на колесных тракторах. Его всегда удивляла одна каверзная манера потрепанных белорусских тарахтелок. Стоило ему сесть за руль поддатым, как при лихом торможении двигатель непременно отключался. Вот и этот работяга остановился как вкопанный и заглох, предупреждая, что за рулем – датый! Дверца резко откинулась.

– Залезай, брат.

Тимофей ринулся в кабину, готовый расцеловать спасителя… И наткнулся на неподвижный фарфоровый взгляд. Огромные, плоские зрачки распирали неживой белок… Тракторист вцепился в сумку с деньгами мертвой хваткой и рванул на себя…

– А ну, дай сюда, говнюк!

Первым делом Кровач вспомнил почему ночью так быстро окосел от окурков, валявшихся у Валентины на блюдечке. Потом только до него дошло, что перед ним стриженый любовник Ведьмы-Валентины, что след его взял отпетый наркоман.

Эдик размахнулся молотком… Вот оно, российское головотяпство. Плохо насаженный Молоток соскочил с рукоятки и просвистел возле уха доверчивого магната…

Застигнутый врасплох, Тим попятился. Рванул сумку на себя и обрушил стопудовую тушу Эдика себе на голову. Стриженый сумел подняться на ноги, пригнул угрожающе голову и ноздри его зашевелились. При падении он рассек лоб и теперь со щетинистой рыжей брови капала кровь, густая как мазут.

Эдик сделал шаг вперед, Тимофей – отступил на шаг. Тракторист еще шагнул и вытянул перед собой руки со скрюченными пальцами… Какими устрашающе могучими были эти крюки-пальцы. Какими широкими толстые ладони. Каким зловещим был на них рыжий курчавый пушок, пушок убийцы, в деревенской глуши недосягаемого для правосудия. Но самое отвратительное в надвигающейся смерти была очередная черная капля крови, назревавшая на брови…

Тимофей бросился наутек… Сумка путалась под ногами… Наконец он бросил сумку. Эдик наткнулся на нее и упал. Придерживая загнанное сердце, сквозь кровавый туман в глазах, Кровач наблюдал, как победитель, даже не заглянув в нутро, нетвердо ступая, поволок к трактору за лямку его баснословную кассу. Его ленивая походка выражала полное презрение к трусливому слабаку, не способному защитить свою добычу.

–Ты! Козлище! А ну, поди, сюда!! – петушком крикнул Тима и сорвал голос.

В два прыжка (ну, может быть не в два) настиг Кровач свою широкоплечую, приземистую мишень и дал пинка под зад. Эдик сонно обернулся, не узнавая хозяина сумки. Даже не перекладывая добычи из правой руки в левую, Эдик автоматически повел плечом, размахиваясь кулачищем как косой, – широко и обстоятельно… Этот метатель кулаков представлял из себя адскую пращу, заложенный в нее кулак-булыжник, несомненно, смел бы на своем пути с десяток, таких как Кровач чудиков.

Тимофей быстренько всадил свою модельную, свою остроносую туфлю-клинок в отвислый пах злодея. Точно так действовал доблестный рейнджер Уокер. Эдик даже не охнул. Сокровищ из рук не выпустил. Согнулся слегка – дух перевести…

Тело Кровача-мстителя превратилось в отлаженный механизм убийства. Сцены драк из силовых кинофильмов мгновенно сложились в программу действия для автоматического оружия по имени Тимофей Кровач.

Откуда что взялось. Сложив кулаки, Кровач возложил их сдвоенную ударную мощь на затылок негодяя… Правда, в действительности удар пришелся между лопаток стриженного, но, все-таки, свалил его. Тим рухнул на Эдика вслед за своими кулаками… Что ж, когда-нибудь научимся пользоваться всяким оружием, тем более непривычным, тем более автоматическим.