Ангелы отпевают всех подряд. Боевик

Сусанна уже не просто любовалась безжалостным блеском камней, Сусанна Желала Камней, желала со страстью большей, чем женщина желает красивого мужчину… Один за другим она примерила перстни. Перстней хватило даже для пальцев ног. Цвет алых губ Сусанны подчеркивал внутреннее кровавое свечение рубинов. Зелень радужной оболочки увлажненных волнением глаз, радостно сочетались с глубинным таинственным мерцанием изумрудов… Драгоценные Камни были первыми красавцами на балу, устроенном классической грудью Сусанны в честь Высокого ювелирного искусства.

– Вот такой я появлюсь в театре…

– Пардон! Без штанов?

– Какой же ты все-таки… Завтра заявлюсь на работу… Надо получить отпускные… Надену вот этот и этот перстень и серьги… Пожалуй, еще вот эту скромную нитку розового жемчуга…

– Сусанна, ты самый лучший бриллиант этих украшений, но довольно, хватит играть с огнем. Будь добра, сними эти страшные цацки…

– Что случилось?

– К несчастью, мне придется… ну, кое с кем поделиться…

Сусанна обиженно захлопала пушистыми, мило завернутыми вверх ресницами.

– Я думала ты это подарил мне…

– Чудачка, естественно, все это – твое, твое… Но пойми… Попозже.

– Оставь мне поносить хотя бы вот эти старинные серьги…

– Ласточка моя…

– Не скупись, хотя бы вот этот изумрудный перстенек… По гороскопу это мой благотворный амулет. Он такой аккуратненький. Отсутствия Его и не заметят…

– Суси! Не трави душу! Тебе же будет спокойнее…

– Ах, какой же ты бяка… Лучше бы не показывал вообще.

– Душа моя! Не злись. Сними, будь добра… Я боюсь за тебя.

–Святые угодники! Какой романтический бред… Словно ты взял эти стекляшки в бою на шпагу…

– Не шути… Все-таки это настоящие бриллианты… На них столько крови… Людей убивали у меня на глазах.

– Хорошо, хорошо. Сниму, сниму я украшения… Еще немного поношу и сниму… А что, и доллары в сумке настоящие?

– И доллары – настоящие. Я разменял сотню, чтобы рассчитаться с таксистом… Прибор не кашлянул…

– Ах, милый мой аргонавт! Или Аладин? Или Капоне? А я заподозрила, – ты спутался там, на Дальнем Востоке, с мафией, и собираешься торгануть фальшивками…

Милое, когда-то ясное, открытое лицо постепенно жены покрывала теперь меловая маска полоумного величия. Сусанна стала выше ростом, изменилась посадка головы, словно бы увенчанной короной, подался вперед и чуть вверх подбородок. Даже обнаженная, минуту назад бесконечно чувственная грудь променяла свою живую соблазнительность на декоративную, прямо-таки муляжную округлость выставочного экспоната. Сусанна больше не вертелась перед зеркалом, она тупо созерцала мистическое соитие своей нежной груди и безчувственных, каменных магов Вечности…

Тимофей сглотнул противный ком, закупоривший горло. Между ним и этой нестерпимо прекрасной женщиной, бывшей женой, пролегала мертвая зона странного отчуждения.

Он потер виски, прогоняя наваждение. Он был лишним на торжествах венчания Сусанны и алмазов. Но нарушить обряд умопомрачения – не смел… Поздно. Слова бесполезны. Разве посмеет он открыть очнувшейся от самообольщения Красавице тайну уворованных украшений? Чем утешит, когда тайна лопнет? Что сможет пообещать взамен, отняв у нее первый, а, может быть, и последний Настоящий праздник очарования сердца… Нет, нет, нет! Сусанну нельзя будить, ее сердце, упав на твердь реальности, сплющится как пустой кошелек…

– Мне чудится, – бриллианты пленились моим обнаженным телом… Эти красавцы будут ревновать мои одежды… Жуткие ревнивцы! – бубнила Сусанна, надувая губки.

– Прикид – что надо. – Согласился Тимофей и поежился.

– Я принимаю подношения, мой любимый принц… Благодарю…

– А дальше что? Куда мне теперь?..

– Я возьму вас в свою свиту…

– Радость моя, Камешки никуда не денутся. Прошу тебя, давай сначала займемся любовью.

Кровач ссыпал украшения в футляр. и защелкнул миниатюрный замочек. Не взглянув в глаза замороженной очарованием жены, окунул губы в ложбинку ее трогательной ключицы… Улыбка пробуждения слабо качнула губки Сусанны.

– Что-то мне нехорошо стало. Подташнивает… Весь день ничего не ела из-за тебя.

– Ну, мать, знаешь ли! Давай-ка исповедайся, от кого понесла?

– Не то. Это Дело вчера началось… Точно в срок… Тут другое… Это колье… Не кажется тебе, что оно слишком массивное? Оно полнит меня. А что если снять некоторые подвески?..

– Су-си! – Тим постучал пальцем по спинке кровати. – Ау! Очнись, моя голубка! Не торопи события. В любой момент может явиться хозяин этих бирюлек.

– Хозяин? Ты украл? Ах, да… Тимочка. Понимаю. Если не можешь, – не рассказывай мне историю этой красоты. Предлагаю сделать меня казначеем наших сокровищ. Никто лучше женщины не сохранит семейную казну…

– Радость моя, если ты не возьмешь себя в руки, я спущу этот мусор в канализацию.

Сусанна не спешила возвращаться на землю. Лицо ее не сбросило маски зомби бриллиантов. Решительные складочки в уголках губ подчеркивали жесткость созревающего в ее голове замысла. Она подплыла к валявшемуся в прихожей сумчатому золотому тельцу, небрежно ткнула в него жеманно выгнутым пальцем.

– Тима, сколько же в твоем бауле?.. Тысячи? Миллионы?

– Некогда была считать.