Ангелы падали

И почему первый раз это воспринимается именно как грязь (помыться немедленно), вызывает отвращение? Почему самое большое унижение — сексуальное? Самая грубая ругань — сексуальна? Ведь если секс — это хорошо и красиво, то невозможно с его помощью наказать, унизить, оскорбить… И как можно о хорошем и красивом рассказать «пошлый анекдот»? Попробуйте, расскажите пошлый анекдот о любви, дружбе… Долго вспоминать будете.

Итак, вывели: сам по себе секс безобразен, то есть — некрасив.

Как и все природные инстинкты и процессы. Что, деторождение очень привлекательно? А человек жующий? А испражнения ведь не фиалками пахнут… Чавкать, мочиться, потеть, храпеть, сморкаться — какое из этих действий мы сочтем достойным любования? Соитие — из того же ряда, ничуть не выделяется. «Некрасиво» и «нехорошо». Поэтому — прячутся (даже от самих себя, предпочтение темноте). Но удовлетворение этого инстинкта — единственного, требующего партнера, — обрекает вас на свидетеля. Возникает необходимость в психологической реабилитации И тогда приходит дядюшка Фрейд и навязывает миру собственный невроз.

Но признаются же творцы, лениво прожует наш герой с заднего сиденья, что творчеством своим обязаны любимым людям, то бишь: сублимация, либидо… «Земля родная вертится вокруг любви…»

Все верно, вокруг любви. Но кто сказал, что секс — это продолжение любви другими средствами? А может быть, любовь кончается там, где начинается секс?

Любят вообще на расстоянии (времени тоже), издалека, в одиночестве. Как и стихи пишут, вообще сочиняют. Любовь — чувство спокойное… Спокойное?!

Ну да. СПОКОЙНОЕ ОТЧАЯНИЕ.

Проанализируйте как–нибудь, о чем пишутся любовные стихи, душераздирающие романы… Я и без анализа скажу, что преобладают темы разлуки (состоявшейся или предстоящей), безвозвратно утерянного (именно безвозвратно), ожидания смерти как избавления от страданий.

Смерть — вот идеал влюбленных, ведь в смерти — слияние. Это страшно, трагично, однако в сотворении трагедии и заключается смысл человеческой жизни. Любовь именно и есть трагедия, и любая трагедия — трагедия любви.

«Из двух один любит, другой только позволяет себя любить». Это действительно так, иначе и быть не может. Но по–настоящему счастлив — первый.

Паяц на веревочке

Разговор с девушкой:

— Что такое черный юмор?

— Это злой юмор. И пошлый.

— Что же, анекдоты о лоручике Ржевском — это черный юмор?

— При чем тут поручик Ржевский?

— Самая что ни на есть пошлятина. С сертификатом качества… А «вскрытие показало, что больной умер от вскрытия» — что тут пошлого?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Девушка была жизнелюбива.

* * *

«Из леса доносился девичий крик, постепенно переходящий в женский», — это не черный юмор, это просто цинизм. Современные циники также могут быть жизнелюбивы: падки на халяву, тщеславны, любят пообщаться с себе подобными, павами походить… Конечно, все они любят «чернушку», но творцами ее не являются. Пример творца:

Я Франсуа — чему не рад! —
Увы, ждет смерть злодея.

И, сколько весит этот зад,

Узнает скоро шея.

Это написал Франсуа Вийон, французский поэт, вор и убийца, перед повешеньем. Несколько моих знакомых считают эти строчки Вийона лучшими в его творчестве. Один из них сам недавно пытался повеситься…

Все, что связано со смертной казнью, — сырье для магических снадобий (семя и кровь мертвеца, другие детали не обремененного более душонкой трупа) и «черного» веселья. Палач пожимает руку только что обезглавленной жертве, держащей голову под мышкой, как арбуз, — и дружески приговаривает: «Кто старое помянет…» Другой палач, придя домой, роняет на пол с плеч мешок громоздкий. Жена: «Что у тебя в мешке?» — «Да так, халтурку на дом взял…»

Заметьте, что сами заплечных дел мастера не весьма охочи до хохмачества над собственною скользкою стезей. «Записки Сансона», потомственного французского палача, выходом которых в свет возмуіцался Пушкин, нсполнены слогом Жан — Жака Руссо: такой просветительский пафос сквозит в них, такое искреннее желание возвещать «истину, добро и красоту», что становится неловко за человечество: да, мир — театр, да — люди в нем ак–теры, но зачем же ни один не может справиться с собственною ролью? Что за бездарная постановка!

Как же тут не смеяться до слез…

Еіце несколько определений «черного юмора», услышанных мною от разных людей и в разных обстоятельствах:

«Механизм психологической самозащиты от ужаса жизни».

«Юмор, связанный с гибелью или возможной гибелью объекта шутки».

«То, что происходит со мною в последние несколько лет».

«Дети в подвале играли в гестапо…»

«Больной юмор больного существа или больной нации».