Ангелы по совместительству

Зачем коменданту потребовалось семафорить начальству среди ночи? А то, что ночью — это факт: предыдущая дрезина уходила на маршрут затемно. Впрочем, паника излишня: если случилось что-то серьезное, он просто не примет смену и — вертись как знаешь. Вон, потребует продемонстрировать аварийный подъемник в работе и — ага. Шу'Химин — хороший мужик, но в таком деле каждый сам за себя.

Вновь прибывшие не спешили расходиться по рабочим местам, а отработавшие торопливо карабкались по лестнице, рассчитывая дождаться дрезину подальше от очерченных магией границ. На плацу перед подъемником галдела целая толпа каторжан в коричневых и серых горняцких робах, похоже, дневной и ночной отряд собрались на поверхности одновременно, что делать, в общем-то, запрещалось.

— Из-за чего шум?

Люди расступились, и Тимар увидел эпицентр конфликта: старшину смены и незнакомого чиновника в новеньком мундире и форменной плоской шапочке, не по рудничному сдвинутой на затылок. Это, стало быть, искомый смотритель. Тимар поморщился: новичка предстояло многому научить и мастер предпочел бы сделать это до того, как тот получит власть. Но когда начальство беспокоилось о проблемах подчиненных?

— Нет никаких проблем, — небрежно бросил смотритель. — Работа сейчас возобновится.

— Накось, выкуси! — вскинулся старшина, шалея от собственной смелости. — Где это видано, живых человеков в пекло отправлять!

— А подробней? — не хватало еще, чтобы они тут подрались (старшина Тимару нравился).

— Мастер Шу'Химин пошел смотреть помпу в третьем забое и не вернулся, — влез в разговор один из каторжан (видимо, свидетель). Охранник плечом задвинул его в толпу, но тот не унимался. — А потом синие лампы стали гаснуть, на глазах цвет менять! Гости в шахте!

— Изгоняющий осматривал выработки только вчера! — безапелляционно заявил смотритель. — Нет никакой угрозы.

Звучит серьезно, если не знать, кто такой этот изгоняющий — один из трех уцелевших в Кунг-Харне учеников, даже не совершеннолетний.

— А если туда добрался гость из поместья?!! — выкрикнул из задних рядов молоденький проходчик и все неожиданно затихли — бывшее жилище Главного смотрителя Харанских гор стояло обнесенным белыми флагами с зимы. Даже у Тимара екнуло сердце: поминать опоганенное место — к несчастью.

— Это все ваши фантазии! — поморщился смотритель. — Возвращайтесь к работе.

Новичка злило то, что рабочие не повинуются ему по первому слову (Тимара и самого это временами раздражало), а времени понять разницу между трудом шахтера и черноглового ему никто не дал. Рядом с чиновником стоял пастырь из приезжих, ситуация ему не нравилась, но повиноваться смотрителю он горняков заставит… (тут Тимар встретил бешенный взгляд Лулуши) а может и не успеть.

Волнения на рудниках случались не часто (печатных трудно вывести из себя), но если уж начинались, топили в крови и правых, и виноватых без разбора. Сначала рабочие резали смотрителей и мастеров, потом охрана резала рабочих, уцелеть удавалось немногим. Как правило, поводом для бунта служили именно ночные гости: терпеть скудные пайки и суровые нормы люди могли, а вот потустороннее пугало их до помрачения. Новичок походя нарушил десяток негласных правил в итак уже накалившейся обстановке, народу вокруг подъемника собралось слишком много, толпа начинала звереть и охранники (опасность чувствовавшие нутром) незаметно пятились к воротам (а комендант, дэвов сын, к месту назревающих беспорядков вообще не явился).

На секунду в уме мелькнула спасительная мысль — бросить все и тикать, но Тимар ее отбросил. Он работал с этими людьми два года, знал большинство по именам, с некоторыми — мог бы дружить, если бы ни разница в положении. Более того, императорский алхимик понимал печатных лучше, чем, скажем, Лулуши, никогда не приносивший магических клятв. Все они как-то приспособились к ограниченности бытия, смирились с невозможностью просто идти по прямой не останавливаясь, но при этом оставались людьми. Бросать их один на один с бедой — все равно, что зрячему толкать слепого в пропасть.

Нужно было что-то делать, и Тимар даже знал — что.

— Не вижу причин для спора, — громко объявил он, внутренне холодея. — Отправим вниз смотровую команду! Я проверю механизмы, мастер Лулуши — крепь…

— И он пусть идет! — ткнул пальцем в нового смотрителя Лулуши. — А то скажет потом, что ничего не было.

Пастырь промолчал, спрятав взгляд — ему не надо было объяснять, что происходит. А как насчет вразумить смотрителя, это он мог? Кто вообще надоумил светлорожденных посылать новичка на загубленную шахту?

Понимание истины забрезжило в голове Тимара.