Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945

Первый штурм Севастополя продолжался почти 25 суток. Несмотря на численное превосходство, массированное применение авиации и танков, которых у защитников города не было, захватчикам удалось лишь на 3–4 километра потеснить советские войска в первом секторе обороны (восточнее рыбацкого поселка Балаклава) и на 1–2 километра в третьем секторе в районе деревень Дуванкой, Черкез-Кермен и хутора Мекензия.

Отбиваясь от врага, наша артиллерия выпустила примерно 20 тысяч снарядов, ее действия реально помогли доблестной севастопольской пехоте. В огневой поддержке участвовали также 11 кораблей Черноморского флота, израсходовав более двух тысяч снарядов. При ведении такого огня 12 ноября 1941 года затонул крейсер «Червона Украина», который стоял на якорях в Южной бухте недалеко от Графской пристани. Его разбомбила немецкая авиация. Все попытки экипажа спасти легендарный корабль ни к чему не привели.

Наши потери при первом штурме составили 16 493 человека убитыми, ранеными, пропавшими без вести. Почти шесть тысяч раненых удалось вывезти морем на Кавказ, а оттуда вовремя доставить людские пополнения, боезапас, вооружение и снаряжение.

Немцы потеряли около 15 тысяч солдат и офицеров, 150 танков, 131 самолет и на некоторое время успокоились, однако не отступили. Главнокомандующий Одиннадцатой германской армией генерал-полковник Эрих фон Манштейн доложил фюреру, что Севастополь оказался первоклассной крепостью, которую без длительной подготовки взять штурмом невозможно…

Воскресное утро 25 ноября выдалось сумрачным, хмурым.

На фронте наступило затишье. Оба противника вели редкий, беспокоящий артиллерийский, минометный и пулеметно-ружейный огонь, оставаясь на своих позициях. В частности, 54-й и 287-й стрелковые полки, 3-й полк морской пехоты и 2-й Перекопский полк МП находились на один километр западнее хутора Мекензия, на высотах 319,6–278, 4–175,8. Это были возвышенности, заросшие лесом: вяз, клен, бузина черная, дикая яблоня — с густым подлеском: грабинник, колючка «держи-дерево», можжевельник. Кое-где кустарник был вырублен, кое-где сожжен, кое-где остался цел и невредим.

Нейтральная полоса, с двух сторон обозначенная окопами, извилистыми ходами сообщения, участками с противотанковыми рвами, минными полями и колючей проволокой, достигала ширины в 100–150 метров. Она тянулась на многие километры с востока на запад по крымским равнинам и горам от берега моря у рыбачьего поселка Балаклава до реки Бельбек, мелкой и бурливой.

Впрочем, выходы на нейтральную полосу и даже переходы через нее существовали. Почти незаметно ее можно было пересечь на Мекензиевых горах, то есть по гребню Камышловского оврага и соседней с ним Темной балки. Эти места хорошо знали разведчики, ходившие в тыл к фрицам за «языками». Людмиле тоже предстояло их изучить, а пока она рассматривала лес в бинокль и слушала пояснения лесника с кордона № 2 Анастаса Вартанова, чудом избежавшего смерти в начале ноября, когда немцы захватили хутор Мекензия.

Интереснейшие вещи рассказывал ей старый егерь, всю жизнь прослуживший в лесничестве. По его словам, ходить по лесу и ориентироваться в нем легко, ибо деревья обладают характерами и своеобразной внешностью, по которой он различает их. Деревья не боятся ветра, гуляющего на высоте 310 метров чуть ли не каждый день. Но они боятся осеннего тумана, когда облако молочного цвета тихо опускается на гребень горы, сковывая окрестности холодом и мертвящей тишиной.

В окуляры снайперского бинокля попадали то мощные сероватые стволы дубов скальных, то бурая бороздчатая, с продольными трещинами кора векового вяза, или, по-крымски, «карагача», то светло-желтые, похожие на раскрытую человеческую ладонь листья кленов, кое-где уцелевшие на кронах, то серая паутина тонких ветвей «держи-дерева», с прямыми и загнутыми колючками.

Осенний лес был красив необычайно. Он притягивал к себе, завораживал. Он представлялся ей идеальным местом для маскировки и вовсе не идеальным — для меткой стрельбы. Куда полетит пуля, ведь она не заяц, чтобы петлять между стволами? Как правильно вычислить расстояние до цели при оврагах, невидимых из-за буйно разросшихся кустарников?

Старый егерь словно бы прочитал ее мысли. Он сказал, что по лесу надо ходить каждый день, и тогда она легко высчитает все расстояния. Лес надо полюбить, почувствовать его, мысленно разговаривать с ним, и он отзовется…. если захочет. Тогда ее он скроет от врагов, а ей врага покажет. Павличенко безмерно удивилась таким словам, но другого инструктора по действиям в лесу сейчас у нее не имелось.

Неделю назад Людмила и не подозревала о существовании Анастаса. Он родился в Крыму в прошлом веке в семье обрусевших армян, сто лет верой и правдой служивших российским государям, кои имели на полуострове поместья и обширные охотничьи угодья. Его дед и отец были лесниками. Затем эта должность перешла к нему по наследству, поскольку он вырос в лесу и знал его как свои пять пальцев.