Ангелы Тьмы

— Тогда тебе придется сохранить мою физическую оболочку для вечности, — ответил Астелян. — Я никогда не соглашусь с твоей ошибочной логикой и не приму твой путь заблуждений.

— Расскажи мне о Тарсисе, — попросил Борей, не обращая внимания на вызывающее поведение Астеляна.

— Что именно? — пожал плечами тот.

— Я хочу узнать, как ты сумел настолько разрушить мир, оправдывая это служением Императору, — объяснил Борей, подходя к полке и выбирая одно из лежащих там лезвий.

— Я не разрушал Тарсис, ведь я тот, кто его спас, — запротестовал Астелян.

— Не верю, — Борей фыркнул, играя с ножом. — Ты принес в этот мир проклятье.

— Нет, это не так, совсем не так, — возразил Астелян, мотая головой. — Я спас Тарсис от самого Тарсиса.

— Расскажи мне, как тебе удался такой подвиг, — поинтересовался Борей, возвращая нож на место, подходя к плите для допросов и располагаясь так, чтобы Астелян мог видеть только его лицо.

— Я прибыл на Тарсис восемьдесят лет назад, — начал Астелян. — Это был прекрасный мир высоких гор и травянистых равнин, похожий на десятки других миров, которые я повидал за свою долгую жизнь. Однако эту красоту покрывали пятна разложения. Мир погрузился в смятение, охваченный пороком гражданской войны.

— Войны, которую ты начал! — Борей выплюнул эти слова и впечатал свой кулак в каменный стол рядом с головой Астеляна.

— Нет, клянусь Императором, это было не так! — Астелян попытался говорить убедительно и повернул голову, чтобы держать в поле зрения лицо своего дознавателя. — Мы явились туда за припасами. Тарсис располагался близ края неосвоенного пространства, самодостаточный и слишком далекий от болтунов, которые превратили Империум в насмешку над мечтой Императора.

— Ты сказал “мы”. Кто еще был с тобой? — Голос Борея сочился подозрительностью.

— Я путешествовал полтора столетия, прежде чем я наткнулся на Тарсис с его бедами, — объяснил Астелян. — К тому времени судьба распорядилась так, что мой путь и пути ещё двоих, подобных мне, пересеклись. Но на Тарсисе мы много спорили. Они не поддержали мою миссию — избавить планету от тиранов, которые пытались узурпировать власть Императора.

— Они отвернулись от тебя на Тарсисе? Нелояльность субъектов твоей же породы, неплохо для начала? — поиздевался Борей.

— Я отпустил их добровольно, — ответил Астелян, сопровождая ответ лёгким покачиванием головы. — Пускай они и не захотели разделить мою миссию, но я понимал, что снова обрел цель, шанс совершить то, ради чего был создан.

— И что именно? — спросил Борей.

— Бороться за Императора, конечно! — рука Астеляна бессознательно сжалась в кулак, и от напряжения мышц цепи заскрипели. — Другие уехали, но я остался на Тарсисе. Поначалу было сложно различать друзей и врагов, но вскоре я понял, какие признаки тут годятся. Сепаратизм, ересь, бунт, называйте это как хотите. Все это сильно разделило людей, сделав пустыми сами речи о братстве и равенстве. Враги бросили вызов имперскому правителю и разгромили часть его армии. Когда я приехал, война уже велась целый год.

— Раздоры предвещали твой приезд, странное совпадение.

Борей даже не пытался скрыть свое недоверие. Обвинение казалось предельно ясным — Астелян начал войну.

— Не совпадение, случайный поворот судьбы, — заспорил пленник. — Не важно, кто правит нашей судьбой, он счёл нужным привести меня на Тарсис, когда в этом возникла нужда. Как мог я не вмешаться? Во время Великого Крестового Похода, восемьдесят миров пали под натиском моего ордена, потому что сопротивлялись мудрости и власти Императора. Восемьдесят миров! И вот появился ещё один шанс проявить себя.

— И ты вообразил, будто один-единственный космодесантник может что-то изменить в мировом конфликте? — требовательно бросил Борей, выпрямившись и отходя подальше от плиты. На полуслове он снова оглянулся в сторону Астеляна. — Такое высокомерие недостойно.

— Нет, не высокомерие, это было ощущение цели, — ответил Астелян, следя за капелланом. — Сердце подсказало мне, что я могу изменить ситуацию, и я её изменил.

-А как тебе это удалось?

Борей произнес это, стоя спиной к Астеляну, и его низкий голос эхом отразился от стен камеры.

— Сначала я просто боролся с мятежниками там, где их находил, они были плохо обучены и слабо экипированы. Это была всего лишь большая экзекуция, совершенная на поле боя. Однако вскоре я присоединился к другим, сражавшимся за Императора. Они радостно кричали и приветствовали меня, когда я бился рядом с ними за город Калтан, прорываясь вперед, круша строй врагов болтером и кулаком.

— Разве они не удивились? — Борей повернулся к своему пленнику и скрестил руки на груди. — Одинокий космодесантник не вызвал у них подозрений?

— Они увидели во мне воина Императора, — терпеливо объяснил Астелян. — Мое присутствие укрепило их сердца. Они поверили, что, сражаясь на одной с ними стороне, я подтверждаю правоту их дела.

— Таким образом, ты сделал из себя символ поклонения? Решили заменить Императора в их сердцах и умах?

Отвращение было написано на лице Борея, когда он прикинул всю тяжесть такого греха.