Ангелы времени

— Надо же! — удивилась с улыбкой Терциния. — Никогда не знала о таком или забыла… Одно из двух, — заключила она, заключая его, сидящего, в объятия, звонко целуя в щеку.

— Убрать жалюзи с обзорных витражей, или обойдемся экранами? — спросил он, не подумав, и ответиил ей тем же поцелуем.

— Попробуй! — она распрямилась, а он, крутанув кресло, развернулся к ней спиной. — Ты не боишься?

— Что ты имеешь в виду?

— А вдруг мы уже в другом мире… где нет нашей погибающей звезды, где цветущие планеты, которым не нужна терраформация, где не нужны спецслужбы и люди не прячутся в глубокие норы и не запираются на кодовые замки… Где мы можем быть счастливыми… Жить на берегу сиреневого океана и через каждые три часа встречать восход новой луны…

— Мечтаешь… — пробурчал он. — А серьезно?

— Одно из двух, — снова повторила она и сама очень медленно потянулась к кнопке управления жалюзи. — Либо страх убивает человека, либо человек преодолевает страх! Вот скажи, откуда нам знать, что в нейроквантовом поле с внешним миром надо обращаться очень бережно и воздействовать на предметы очень осторожно, откуда мы это знаем? Разве у нас может существовать память о таких состояниях?

— Не знаю, — ответил Дарий. — Даже предполагать боюсь. А откуда у Гомера память об истории других цивилизаций? У него целая память, а у нас пока только инстинкты…

— Да! — согласилась она. — Но зато какие!

Бортовик, вероятно, думал. Не подчиниться приказу он не мог. Он стал раскрывать жалюзи…

— Черт возьми! — Дарий хлопнул себя по коленке. — Но ведь и это тоже физический процесс… Мы, опять же, не сможем увидеть, что за бортом во время действия препарата.

— Ты еще не пробовал экраны, — улыбнулась Терциния, но как-то вымученно. — Есть надежда, что цифровая развертка пройдет быстрее…

Терциния села рядом. Дарий взял ее за руку. Они стали смотреть на белые экраны и очень мягко пожимать пальцы друг друга.

— Готова? — спросил он.

Она кивнула. Он наклонился к клавиатуре пилотского пульта. Замер, но ничего не стал нажимать. Побледнев, повернул к Терцинии лицо…

— Что случилось, милый?

Он проглотил слюну. Закрыл и открыл глаза…

— Экраны никто не отключал. Они работают с самого старта корабля…

— Но на них ничего нет. Нет звезд, нет движения. Они абсолютно белые…

— Они показывают то, что есть, — насилу выговорил Дарий. — Мы находимся в ЭТОМ!

— В этом непроглядном молоке?! — Терциния не верила. — Что мы видим, Дарий, что это?

— Это наш полет в нейроквантовом поле, я так думаю. Мы будем оставаться слепыми и глухими до окончания действия препарата. Мы вышли из привычных измерений. Наша техника бессильна показать нам это новое измерение. Остается просто пассивно ждать…

— И не убояться кошмара, — сказала она, удивляясь тому, что сказала.

— И не убояться кошмара пробуждения, — согласился он.

— Я люблю тебя! — сказала она.

— Я люблю тебя! — повторил он.

***

— За упокой души Его Величества Костлявого Пращура! За добрые и звонкие погремушки его позвонков! За его великое сочувствие к нам, братья! Все, кто именовался сворой, но не жалел последних зарядов квантайзера, разрисовывая копченые бока наших юрких дракаров! Кто прикопал клады на черный день, но победил в себе алчность и осознал бренность бытия! Кто не покинул ряды соискателей вольности и нажил себе добрые клады приключений! Чье слово, братья, не разменная монета, а твердая валюта (будь они обе неладны!)… Все, кто со мной в час веселья и тоски, — по местам! Канониры! Стрелки! Раскройщики трюмов, лазерные хирурги, присосочники, шквальные задиралы, абордажные прилипалы! Время пришло нам не на шутку нашкодить. В честной драке с нечестным врагом, с которого и взять-то нечего! (Будь ему пусто!) Ну и черт с ним, братья! Наше время за нас. Содвинем ряды! И сдать костыли, у кого их многовато стало!!! Ну, как я сказанул, дядька? — последнюю фразу в этой тираде Гулливер-Черепок адресовал своему бортовику.

Череп на экране стал проливать слезы из пустых глазниц. Мультяшная костяная фаланга вытащила из шейного отверстия платочек и громко высморкалась отсутствующим носом.

— Сомнений нет, красноречие моего капитана на высоте!

— Тогда выходим из засады, дядька! Пока я буду рулить, ты смотри, чтоб чего-нибудь не заклинило.

Дракар Гулливера-Черепка рванулся с места, расчертив собой в теневом туннеле плывущей внизу Пестрой Мары трассирующий след.

Каравеллы теократов, а их было не менее пятнадцати, легли на орбиту с ночной стороны планеты там, где и ожидалось — между семьдесят пятым и семьдесят шестым меридианами, синхронизировались с периодом обращения и растянулись длинным боевым клином.

Еще через пять минут они выпустили первые модули, еще через минуту они поняли, что поторопились, потому что дракарская свора Гулливера-Черепка ворвалась в зону прямой маневровой атаки. Малоподвижные модули, а их в этой опрометчивой операции оказалось столько же, сколько и каравелл, составили десантную группу. Но десантироваться на Пеструю Мару им не было суждено. Лазерные зенитки пиратских стрелков начали поливать их беглым огнем.