Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

«Сир граф, – сказал Мариньи, [1200]– вы не должны ничуть удивляться заключению союза между королем и графом Эно, который они и их наследники считают союзом против монсеньора Ги, вашего отца, и его детей. Ведь монсеньор Га, ваш. отец, принеся оммаж и поклявшись в верности королю Франции, чьим вассалом он был за графство Фландрии, без какой бы то ни было на то причины и без всякого неправого суда или ущерба своим правам со стороны короля, заключил союз против короля и вступил в сговор с королем Англии, который в то время являлся врагом Франции и находился в состоянии войны с ней, и принял его в королевстве, [1201]на земле Фландрии, и оказал помощь и содействие королю Англии, а также многим другим, которые открыто и юридически были врагами и воевали против упомянутого короля Франции.

И после этого этот монсеньор Ги, ваш отец, через некоего аббата, ставшего его посланником, передал королю открытое письмо, скрепленное его собственной печатью, в котором заявил, что полностью отказывается от верности и от подданства королю Франции, чего он никак не мог сделать, поскольку силой, подняв мятеж, удерживал в своем владении фьеф и земли Фландрии; но в глазах короля он лишился доверия, которое ранее испытывал к нему король как к своему вассалу, и поэтому король стал оказывать помощь и всевозможное содействие графу Эно, и вступил с ним в союз, чтобы подавить мятеж, поднятый вашим отцом, который направлял все вышеуказанные действия также и против его детей; да будет известно вам, сир граф, при том что вы явились вместе с вашим отцом основным зачинщиком смуты, и вашим братьям, которые также участвовали в этих делах и находили их удобными для себя, что вам не следует удивляться тому, что король вступил в подобный союз, поскольку если он это сделал, он нашел это правильным и справедливым, как сказано выше».

Затем, обратившись ко времени проведения предварительных переговоров о мире, Мариньи процитировал те формулировки договора, которые звучали на протяжении всего предыдущего обсуждения этого вопроса. Ранее до него дошли слова Роберта Бетюнского о том, что король применял к нему «довольно суровые меры», [1202]и поэтому Ангерран добавил, что мир заключался на вполне приемлемых для всех условиях и что король уже продемонстрировал свое милосердие: