Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Становится понятно, почему Мариньи несколько поторопил завершение фламандской кампании. В начале августа он попросил кардиналов или передал им свою просьбу отложить начало конклава, зная, что 1 сентября он будет занят. Первое октября, предложенное кардиналами, все же должно было наступить слишком скоро, и необходимо было как можно быстрее заканчивать все дела с Фландрией. Уже 30 июля, когда было написано письмо брату Симону, Мариньи решился начать переговоры, но он, по всей видимости, должен был начать их только после победы или, по крайней мере, после демонстрации мощи королевской армии. Необходимость присутствовать на конклаве в октябре вынудила его несколько поторопить события: 3 сентября в Маркетте он заключил с Жаном Намюрским соглашение, которое Карл Валуа ратифицировал 6 сентября, и тогда же во Францию «бесславно» вернулось войско. Но Мариньи не изменил королю, более того, он радел за его интересы, подготавливая прежде всего кульминацию своей дипломатической деятельности: избрание своего кузена преемником Климента V. Современники, конечно же, почувствовали силу его тщеславия, и поэтому, поскольку истина со временем исказилась, Жан де Конде представил Филиппа де Мариньи тем самым счастливым кандидатом, которого поддерживал Ангерран:

Он хотел архиепископа Санского,
Который был его братом,
Сделать папой…[1335]

Возможно, на пике своей карьеры, Мариньи был движим еще одним чувством: чувством признательности к тому, кто, как мы сказали, в нужное время оказался в нужном месте и помог, если не сказать позволил, юному Ангеррану начать свою деятельность при дворе короля. Но признательность, как и королевские интересы, двигали Мариньи исключительно одновременно с его собственной выгодой.

Мы не знаем, состоялось бы это путешествие или нет. Смерть короля и крах камергера лишили Фревиля шанса быть избранным. Не вдаваясь в размышления о том, что могло бы быть, все же позволим себе предположить, что, если бы король не умер, Мариньи благодаря своей предприимчивости стал бы арбитром европейской политики; благорасположение к нему короля усилилось бы за счет того доверия, что испытывал бы к нему папа, и наоборот. Двойные имперские выборы октября 1314 г. обеспечили бы как папе, так, следовательно, и Мариньи возможность оказывать значительное влияние на историю Империи.

Уже это подготавливало крах Ангеррана, но в. то время никто не мог предвидеть такого поворота событий. Мариньи вполне мог поздравить себя с быстрым и абсолютным успехом, поскольку в истории смутных времен вряд ли можно подыскать много подобных примеров.

3. Роль Мариньи во внешнеполитической деятельности Филиппа Красивого (1307–1314 гг.)

В рамках обсуждения роли Ангеррана де Мариньи во внешней политике короля необходимо выяснить, что действительно являлось заслугой Мариньи, а также как и в каких областях развивалась его деятельность. Таким образом, мы последовательно рассмотрим идеи дипломата, средства, которые он использовал для достижения своих целей, рост его влияния, изменение характера его политики и наконец, подведем окончательный итог.

Вначале мы предполагали отдельно проанализировать политические взгляды камергера, но нам пришлось отказаться от этой затеи: в соответствии с результатами отложенного на потом (a posteriori) исследования, которое мы провели на основе голых фактов, не обращаясь к неизвестной нам в целом сфере идей Ангеррана, мы были вынуждены заключить, что у нашего героя не было никаких политических убеждений. Впрочем, это и неудивительно: как мы не раз говорили, Мариньи никогда не был ни теоретиком, ни легистом. Ему, человеку дела, сформировавшемуся в действии и обладающему огромным опытом, который приобретался им постепенно, по мере роста его компетентности, были чужды юридические теории и любые предвзятые мнения. Для этого «эмпирика» существовала только одна действительность: интересы короля, финансовая, домениальная, экономическая выгода, а также в какой-то мере личное благосостояние. Именно в соответствии с материальной выгодой он выстраивал свою дипломатическую деятельность, стремясь добиться нужного результата и используя для этого любую возможность. Естественно, что при столь прагматичном методе работы Мариньи часто было необходимо обладание широкими полномочиями, непременным атрибутом его относительно неустойчивой политики – стоит только вспомнить о предложениях, которые он одно за другим делал Людовику Неверскому в августе 1311 г., – и что порой ему приходилось совершать явно противоречивые поступки, как, например, по отношению к фламандским городам в 1314 г. ₍или по отношению к французам, когда он начал переговоры, не позволив французской армии напасть на фламандцев, хотя и грозил этим несколькими неделями ранее в письме к Симону Пизанскому.